4 Фарс фрагментарности есть признак постмодерна

Сказал Ильянен, а я его читаю. Вот как тут пишу, так и там (у Ильянена в бутике написано.

Жизнь как воображение. Воображение как жизнь.

Пунктуация? Никак нет, сэр!

Словами играет. Как из-под земли: неожиданно, и из земли: буквально.

Интересно, кто такой Бьорк? О нём слишком часто. Сперва вообще не понять. То ли явь, то ли сон.

Петербург. Васильевский остров. Невский. Фонтанка. Улица Рубинштейна. Дома-колодцы. Обуховская оборона. Красота. Словно сам гуляю. Тому, кто там был, приятно вдвойне.

Опять вокзал перекрашивают. И чинят набережную.

В Купчино не был ни разу, но Бьорк покупает там луковицы. Он преподаёт французский. Потом – в электричку. Спит на веранде, сидит на фазенде, варит компот из свежих ягод.

Чистой воды «вода», но какая вода (воск. зн.). Не вода, сок берёзовый!

Труд на участке и думы о работе – как у меня. Как у меня, кошечка между грядок. Но моя наглая и беременная. В общем, жизненно.

Прикольно. Вот подходящее слово. Относится ко всему в целом.

Потом они подружились, без секса. Сходили полакомились друг другом.

Как в Книге. Понимай как хочешь. Как знаешь. Хватит начитанности (вопр. знак).

Слово «слоняться» от слова «слон». Поэтому слонопотаму ничего не остаётся, кроме как слоняться. Это не в тему, но очень приятно. Ильянен знает, что люди гибнут за металл. Шекс-пир! Восторженным рёвом, как в «Звёздной пыли».

Тварь от слова творение. Viola. Хорошему танцору всё помогает.

Ленин-У. Ученица в У. Дорога – тоже в У. Здесь часто торчит У. Отсылка – к прошлому. (Дорогу в У. Ильянен написал – книга вторая). И финны тоже.

И Финн – книга первая.

Словесный импрессионизм. На странице – слова-мазки. Вместе – картина целого, точнее, куска целого. Ручьи прошлого собираются в реку будущего.

Никто не вспомнит две тысячи первый.

Эта часть текста писалась-печаталась с марта по апрель-май-июнь. Читалась-осмыслялась с октября по ноябрь. Самое время. Кругом белое безмолвие. Как белый шум наоборот.

День Святого Патрика – временная веха. И дальше по кругу. Бабье лето – было. Лето Святого Мартина – тоже было.

Бутик В – о стране, которой нет, о людях, которые есть (в ней). П.-модерн на вылет. Украшает бытие и улучшает сознание. Как Музиль и Джойс без особых свойств.

Сексуальность ведёт к духовности, а эротичность к душевности. Хорошо сказал, как маркером подчеркнул.

Бьорка нянчат, миндальничают с ним, пока он мотается, туда-сюда, убаюкивают, успокаивают. Он – протагонист. Быт или не быт? Бьорк не мечтатель, он созерцатель (мы созерцаем вместе с ним).

А вокзал как красили, так и красят. Из вчера через сегодня в завтра. Тут так со всем. Это надо видеть, ощутить, узреть. Как ту набережную, что всё чинят и чинят.

Вся Россия – плата номер шесть. А в бутике – повсеместно – сладкая дрожь узнавания всего. Смех и грех. Греха больше. Но в основном Питер. Реже Москва. В таком духе всё.

Дочитал Ильянена. В голове – маленькая Третьяковка, кунсткамера и Эрмитаж. Почитайте и вы?.