4.5

О Трофиме Денисовиче Лысенко часто говорят как о недоучившемся конъюнктурщике, ничего не смыслящем в биологии, но преуспевшем в самопиаре, по недоразумению выбившемся в академики и развалившем в итоге отечественную биологию.
Но помнят ли утверждающие всё это, что за плечами Лысенко - Уманская школа садоводства, оконченная им в 1921 году? Затем – оконченный в 1925 году Киевский сельскохозяйственный институт. И одновременно с учёбой в нём - в 1922-1925 годах – работа на Белоцерковской опытной станции, где Лысенко занимал должность старшего специалиста по селекции овощных культур. В годах 1925-1929 Лысенко заведует отделом селекции бобовых культур опытной станции в г. Гянджа. В 1929 становится старшим специалистом отдела физиологии Всесоюзного селекционно-генетического института. В январе того же года он предлагает методику яровизации, поддержанную Вавиловым. Тем самым Вавиловым, которого молва впоследствии «облачит» в «белые одежды». И сформированная Лысенко теория стадийного развития была поддержана… тем же Вавиловым, который впоследствии. В 1932 году заявлял: "принципиально новых открытий... чего-либо равноценного работе Лысенко, мы ни в США, ни в Канаде не встречали".
В 1936 году Лысенко предлагает способ чеканки (удаление верхушек побегов) хлопчатника – и увеличивает его сбор на 10-20%. А в 1939 - разрабатывает новую агротехнику проса – и увеличивает его урожайность 8-9 до 15-20 центнеров с гектара.
1941 год грозил потерями урожая в восточных областях страны из-за ранних осенних заморозков. Именно Лысенко предложил выход хозяйствам Сибири и Северного Казахстана: скашивать участки зерновых вне зависимости от их зрелости.
В 1942 году Лысенко находит простой и дешёвый метод повышения всхожести семян. Тогда же он изобретает способ посадки картофеля верхушками клубней – когда на посадку оставалась верхушка картошки в 10-15 г, всё же остальное благополучно съедалось. Именно за этот, на первый взгляд, простой способ, Лысенко был награжден в 1943 году сталинской премией. Эту премию академик перечислил на нужды фронта.
В 1943 году он предлагает посев озимых по стерне - непахотной земле, что было очень актуально в условиях дефицита горючего для тракторов и дефицита самих трактористов.
И это – всего лишь небольшая часть его деятельности. Он выводит новые сорта озимой пшеницы и новый вид жирномолочных коров. Он поддерживает систему травополья с целью повышения плодородности почв и вводит практику гнездового посева семян в лесополосах. Он предлагает экологически чистый способ борьбы с вредителями и «воспитывает» яровую пшеницу, превращая её в озимую (любопытно, что соответствующий эксперимент, проведённый в 1981 году (уже после смерти академика) подтвердился). Его вегетативная гибридизация признана одним из наиболее авторитетных генетиков того времени Дж. Б. С. Холдейном и доктором Иосито Синото из Токийского университета. Он поддерживает работу выдающихся русских селекционеров П.П. Лукьяненко, В.Н. Ремесло, Д.А. Долгушина. Он устраивает в колхозах хаты-лаборатории, где передаёт полезный опыт.
Результаты не остаются незамеченными властью. Академик достаточно быстро продвигается по карьерной лестнице. Но при этом – ещё одна деталь – даже будучи президентом ВАСХНИЛ он не разрешал включать своё имя в список авторов сортов – даже тех, для создания которых пользовались его теоретическими разработками и накопленным селекционным материалом.
После смерти Сталина к власти приходит Хрущёв, и направление развития сельского хозяйства кардинально меняется: в сторону освоения целины и повсеместного внедрения кукурузы. Лысенко выступает с резкой критикой данных проектов и в 1956 году подаёт в отставку с должности президента ВАСХНИЛ, что не мешало ему внести ряд предложений по улучшению агротехники в целинных районах.
С уходом Лысенко сбор зерновых и технических культур существенно снизился. Так что его пришлось восстанавливать в ВАСХНИЛ – в 1961 году. И хотя академик вновь подал в отставку в 1962, Хрущёв проникся к нему уважением.
Ошибочно также приписывать Лысенко ведущую роль в разгроме генетики. Вопреки утверждению злопыхателей, существование генов и хромосом он не отрицал и на Вавилова доносов не писал. Даже наоборот: во время следствия по делу Вавилова он наотрез отказался обвинять того во вредительстве. (Заявление с соответствующей подписью хранится в деле). Расхождения между вейсманистами и мичуринцами заключались в разном понимании ими генов: первые смотрели на него как на нечто неизменное, вторые - как на то, что можно менять с изменением условий окружающей среды. Проблема в том, что этому спору не суждено было оставаться в рамках чисто научного. Одновременно с ним вставал вопрос о выборе приоритетов в сельском хозяйстве, политике, мировоззрении. Да-да, и в мировоззрении – тоже. Поскольку одним из направлений деятельности вейсманистов была евгеника. Для советского же государства подход, согласно которому одних можно было считать генетически преуспевающими, других – генетически ущербными, был неприемлем. По-разному вейсманисты и мичуринцы относились и к науке. Первые были сторонниками «чистой» кабинетной науки, творимой лучшими умами человечества. Вторые делали упор на достижение практических результатов и продвижение науки в массы.
Собственно, основная проблема Вавилова, превратившегося после смерти в икону, заключалась в том, что он был прекрасным кабинетным учёным. Но при жизни своей возложенных на него надежд попросту не оправдал. И собранная им коллекция семян не спасала от голода примерно никак. Были у него и другие грешки, типа связи с троцкистами, которых Сталин из партаппарата достаточно активно вычищал.
Основная проблема Лысенко, получившего при Сталине признание, заключалась в том, что он был прекрасным учёным-практиком. Кафедра в ВАСХНИЛ как и членство в Академии сельскохозяйственных наук были для него лишним геморроем. И первым его требованием было требование участка земли для проведения экспериментов – именно на ферме «Горки Ленинские» он продолжал работать даже после своего ухода в отставку в 1965 году с поста директора Института генетики АН СССР. Но, возвышаясь, Лысенко оттеснил о т кормушки определённые круги, и этого ему не простили. Уже при Сталине генетики (все такие в белых одеждах) и сочувствующие им повели против академика настоящую информационную войну. Сперва они действовали подпольно, а уж потом, получив силу и возможность, с середины 60-х годов начали самую настоящую травлю. Примечателен тот факт, что всё это поддержал… академик А.Д. Сахаров, хотя, казалось бы, как с научной точки зрения мичуринская биология могла бы помешать физике? На то, что вместе с репутацией Лысенко уничтожаются и полезные в хозяйстве достижения, всем было глубоко наплевать.
Невыгоден оказался Лысенко и после своей смерти:
• Антисталинистам и антисоветчикам. Сама биография Лысенко – сына крестьянина, а впоследствии колхозника – выбившегося путём упорного труда и таланта на самый верх – плевок им в души. Если учесть, что отец Трофима Лысенко был человеком глубоко верующим и любившим посещать церковь, и в атеистическом СССР ему ничего за это не было – как то плохо соотносится страна с образом «империи зла»;
• Сторонникам чистой науки и ради науки и прочей чистой деятельности ради деятельности. Чистой – то есть без оглядки на то, что конкретно даёт эта деятельность, и кто конкретно её оплачивает;
• Космополитам, для которых признание на Западе было важнее конкретных результатов, даваемых собственной стране.
Именно эти настроения господствуют и у современной либеральной интеллигенции, о которой автор отзывается более чем резко. Проблема в том, что в определённые моменты он несколько перегибает палку, в результате его рассказ начинает напоминать советскую агитацию по борьбе с космополитизмом.
Другой недостаток книги в том, что Лысенко раскрывается в ней не столько как человек, сколько как специалист. Его биография дана чересчур схематично. О становлении его личности, о его семье, его интересах и т.д. здесь не говорится ничего.