3

Роман имеет своей основной направленностью именно революционные настроения. Кроме того, в книге значительное место занимают 2 темы, полные противоречий, – политика и религия. Однако как это часто случается даже на войне, во время революции и других сложных жизненных обстоятельств любовь всё равно может отвоевать себе место в таких историях. Довольно интересная смесь, неправда ли?

Мне кажется, что в книге можно проследить определённую иерархию персонажей. Первая группа – это герои с лицами, характерами и чёткой линией поведения и своей историей. К этому числу относятся Овод, Джемма и Монтанелли.
Вторая группа – это люди, о которых мы имеем некоторое представление, и они всё-таки занимают ключевое положение в романе. Например, полковник Феррари, Мартини, Зита Рени, Риккардо.
И есть третья группа – некая серая безликая масса, отсутствие которой можно и не заметить. Это, к примеру, Галли, Грассини, и многие другие (в романе особых отличий в них вы и не увидите, в том смысле, что Грассини узнаётся только по упоминаниям о своих приёмах). Безусловно, в рамках революционных группировки и кампании они могли быть весьма ценными активами, однако в романе мы углубляемся в описание только нескольких героев.
Вся эта система способствует одному - мы как будто прекрасно знаем и понимаем одних персонажей (согласны мы с их словами и действиями - это уже другой вопрос) и одновременно видим другую массу людей как одно целое, без особых характеристик и отличий.
Однако различие во взглядах и подходах между Оводом и его товарищами всё же прослеживается довольно отчётливо.

Во время чтения романа у меня возник очень любопытный вопрос: почему молодая англичанка решила сделать свой первый роман романтико-революционным, ещё и перенеся место действия именно в Италию? Пришлось обратиться к биографии писательницы, которая внесла некоторую ясность.

Единственный образ в «Оводе», который я могу отчасти считать портретом — и даже в этом случае портретом весьма фрагментарным,— это Джемма, образ которой был в какой-то степени списан — особенно её личный облик — с моего дорогого друга Шарлотты Уилсон, так много помогавшей Кропоткину в его работе. Она редактировала в Лондоне газету «Свобода», и это она познакомила меня со Степняком.
С ранней юности большое влияние на меня оказывали биография и произведения Мадзини, а впоследствии (1885—1886) — жизнь и произведения аббата Ламенне, чьи «Слова верующего» я знаю чуть ли не наизусть. Библия и произведения Шекспира, Мильтона, Шелли и Блейка (его стихи «Счастливой мошкою летаю, живу ли я, иль умираю», которые я знала ещё с детства) больше всего, как мне кажется, повлияли на мое юношеское сознание. Личность Ламенне, как мне кажется, отчасти оказала известное влияние на создание образа Монтанелли.

Судя по всему, писательница не ставила себе целью создание исторических картин первой половины XIX века. Ни один из персонажей романа «Овод» не является реальным историческим лицом. Есть лишь вскользь упоминания о реально существовавших людях.

Понравилось ли мне произведение? Скорее да, чем нет. Несмотря на основной политико-революционно-религиозный уклон всего произведения читать его было не так скучно и однообразно, как я ожидала в самом начале книги. Овод сумел расположить меня к себе, я поддалась его чарам сильного борца за свободу. Его дух невероятно силён, остаётся непоколебимым даже после… Впрочем оставлю предложение незаконченным, чтобы не вносить серьёзные спойлеры. Мужество этого человека не оставит вас равнодушным.
Однако его поведение с padre вызывает противоречивые ощущения. Я не уверена, что согласна с его категоричной позицией. Хотя имею ли я право рассуждать так спокойно о поступках человека, который столько пережил. По своей ли вине или нет – это результат разных обстоятельств. Очень неоднозначный момент в книге, который даст немало пищи для размышлений.
Любовная линия так гармонично и ненавязчиво вплетена в сюжет, что читать о переживаниях и догадываться о желаниях героев одно удовольствие!
Что касается конца книги, то он прописан очень достойно и вполне логично. Книгу рекомендую к прочтению, но как обычно при наличии соответствующего настроения, чтобы суметь насладиться всей атмосферой произведения.