3

Небезынтересная проба примирения традиционной романной и сюрреалистической стратегий.
Отдельные фрагменты — отличное согласование стилистического и содержательного.

Примечательны уже только названия глав — «Кладбище», «Лес», «Аллея», еле-еле присутствующая фабула которых оставляет топос неопределимым. Значительная работа над атмосферными эффектами приводит к какой-то даже неловкости: казалось бы, всё вот-вот покажется, начнёт хотя бы казаться или даже расщепит свою кажимость читающему (в то, что в «Замке Арголь» что угодно является «реальным» или замысливалось как таковое, поверить едва ли возможно). Однако сложно расценить такой итог отрицательным, ведь даже зыби, коль скоро она ощущалась такой несомненной, должно быть достаточно. Для утверждения сверх-реальности не-происходящего.

Здесь действительно ничего не происходит — текут реки, идут дожди, волны набегают на песок, мистические и непреложные законы движения субстанций сохраняют ту же влагу в руслах, берегах и облаках. Всё застыло; только движущиеся человеческие фигурки, самозвано нарушающие очарование пустот, мечутся и рвутся из доверенных им краёв ко всегда наличному и всегда отсутствующему абсолюту. Презревшая метафизику метафизическая сказка, реверанс готическому роману, демонизированная средневековая баллада, романтическая галлюцинация, упражнение в как будто полуавтоматическом письме. Немного скучная, велеречивая, действительно вторичная (именно под таким предлогом Gallimard отказались печатать роман) и, вероятно, более глубокая, чем представляется первому взгляду, книга.

P.S. То и дело мерещился Поль Дельво.