4.5

Неожиданно книга оказалась очень актуальной. На фоне непрекращающегося потока беженцев из Магриба и Леванта в Европу исследование профессора Манчестерского университета Питера Гатрелла о беженцах Российской империи во время Первой мировой войны ставит вполне современные вопросы и пытается проанализировать, с чего вообще началась история беженства в той форме, в которой мы привыкли ее воспринимать. И только на первый взгляд кажется, будто два этих явления сильно различаются. Ливийцам и сирийцам в Германии или Италии приходится зачастую решать те же проблемы, что и полякам, евреям и латышам сто лет назад в центральных губерниях России, где они сталкивались с другой культурой, другим языком, другими обычаями.

Сходство буквально по всем стадиям развития явления: бегство от войны, шок у общества от осознания факта стремительного обнищания огромной массы населения, волна благотворительности, создание множества организаций, помогающих беженцам и выселенцам (тут оригинальное русское ноу-хау: это те, кто предпочел бы остаться, но попал под каток неадекватной армейской машины), консерватизм сельского населения, волна преступлений со стороны чужаков, охлаждающая пыл образованной публики, истощение ресурсов губерний и городов, неудачные попытки госорганов взять процесс под контроль, поражение Меркель на выборах, конфронтация между государством и обществом.

Гатрелл рассматривает не только причины феномена массового беженства, в буквальном смысле родившемся за одну ночь, но и многие другие аспекты - гендерный вопрос, формирование различных образов беженцев журналистами и писателями, работа благотворительных обществ и образовательных учреждений, отношения беженцев и волонтеров, эксплуатация беженцев (в первую очередь женщин) преступным миром и частным сектором, возможности рынка труда.

В книге описано становление многих явлений, которые сейчас воспринимаются как данность: санитарный контроль и карантинные меры, психиатрическая помощь жертвам войны, стремление властей занять беженцев какой-либо деятельностью, сбор и использование информации, образование организаций самопомощи (в основном национальных), детские колонии, вот только до лагерей беженцев тогда не додумались. Гатрелл отмечает многие подспудные явления - например то, что беженцы даже при желании не могли избавиться от ярлыка жертвы; что изгнание с родных мест позволило быстрее оформить национальную идентичность у латышей, евреев, армян, литовцев (об этом также пишет Эрик Лор в книге Русский национализм и Российская империя ); что беженцы в какой-то момент едва не стали классифицироваться как меньшинство, при том, что сильно различались друг от друга по многим критериев; что многие лидеры комитетов помощи беженцам из оккупированной Прибалтики впоследствии стали руководителями новообразованных государств.

Размах темы очень большой - все-таки беженство было массовым явлением, затронуло сильно отличающиеся друг от друга регионы (от Грузии до Эстонии), беженцы расселялись по всей империи вплоть до Дальнего Востока, участвовали самые разные государственные структуры и общественные организации - а объем у монографии невелик, поэтому книга напоминает тщательный и детальный, но все-таки не очень глубокий обзор проблем и явлений. Вряд ли это можно поставить в вину автору - исследование выполнено на отлично, книга не перегружает лишней информацией, Гатрелл четко отсекает все, что выпадает из рамок темы, но понимаешь, что хочется о многом почитать поподробней: как беженцы возвращались домой, что стало с теми, кто все-таки осел на новых местах, что было с оставшимися под немецкой оккупацией и так далее. Наверное, класс исторической работы как раз и можно определить (в том числе и) по тому, вызывает ли она желание изучать вопрос дальше или оставляет равнодушным.