4

Он, маленький человек с маленькой неприметной судьбой. Мечтавший об искусстве, а ставший багетчиком. И теперь искусство сводится для него к пересчету количества птиц на фотографиях и размерам рамки. Да и вся его семья маленькая и невзрачная. Кто-то занимался мясом-люкс, полагая, что все оно на один вкус, кто-то – пианино, настроить которые невозможно, кто-то делал перекошенные рамки для картин и фото. Взлёты кратки, падения продолжительны. Все его реальное наследство – шесть томиков Шопенгауэра да черный ларец.

Она, чья жизнь -- лишь отражение газетных статей. Краткий перечень, список, справка. Отражение честолюбивых амбиций отца, тщеславия матери, заложница меркантильных интересов дяди Эрланда.

Ее мать, так прочно застрявшая в иллюзорном, нереальном, поддельном мире, что столкновение с миром реальным оборачивается для нее катастрофой.
Люди, для которых у автора даже нет имен, а лишь прозвища – Эспаньолка, Снайпер, Гулливер, Управляющая. Пластический хирург.

Картина, слишком большая, слишком реальная, слишком неподдельная для всех этих небольших, невзрачных людишек и их судеб. Врываясь в их поддельный мир, в котором фальшиво все – чувства, слова, эмоции и поступки, -- она провоцирует, толкает их самим фактом своего существования на кардинальную смену своей судьбы. Багетчика, который ее нашел, Паулу, ее совладелицу, дядю Эрланда-Снайпера, «владельца» Паулы, людей, тем или иным образом связанных с картиной.

В этой истории, подобно «Иберии» Дебюсси, которую слушал главный герой, «нет крупных тем и симметрии, нет ничего упорядоченного и четкого. Звуки существуют просто как таковые, и только, они никуда не ведут, гармонии все время сдвигаются, тональности приходят и уходят, они совершенно случайны, предвидению ничто не поддается. Все инструменты обособлены, вынуждены полагаться лишь на самих себя средь полной неопределенности, изменчивости, непостоянства».

Правда как она есть в правдивом отчете багетчика является таковой лишь до того момента, пока он не начинает говорить о том, о чем забыл сообщить ранее. Ведь результат помнится лучше, чем его причины. И случай «есть не что иное, как сумма забытых нами причин».