4

Я трудился десять долгих лет
И слепил три комнатки из глины.
Сам в одной живу, луна - в другой,
В третьей свежий ветер поселился.
Только горы негде поместить -
Полюбуюсь ими из окошка.

Ким Чон Сян (Корея, XVII-XVIII вв.)

Горная хижина - мечта китайских мудрецов, но эта книга наводит скорее на мысль о фантазии европейских романтиков - Башне из слоновой кости. Недаром же башня здесь - центральный образ! Ли Юй, в общем, и не скрывает своего намерения укрыться в горах, в башне, в творчестве, где угодно, - лишь бы реальность была где-нибудь подальше. Как явствует из последнего рассказа, получалось не очень. Время было смутное. Рушилась династия Мин, в Китай вторглись маньчжуры. Вспыхивали мятежи. Свирепствовали разбойники. Надо полагать, не один Ли Юй, но и многие его современники вздыхали: "Увы! Кажется, что в эти времена Творец всего сущего лишился добросердечия".
Но хотя бы на шелковом свитке Ли Юй возвел прекрасные башни. Они все хороши, хотя и очень разные - в одной учатся у Неба, в другой внемлют советам, а с площадки третьей наблюдают за купающимися красавицами.
Персонажи и сюжеты вызвали у меня какие-то западные ассоциации. И это было скорее приятно. Где, где конфуцианский уклад, усердное исполнение воли предков? Ли Юй приветствует совсем иные качества, такие как свободный жизненный выбор, активность, инициатива. В "Башне обретенной жизни" почтение к приемному отцу составляет весь пафос образа положительного героя, но и в данном случае это - свободный жизненный выбор юноши. Он осознанно строит линию поведения, а не просто слепо подчиняется существующим канонам. В повести "Башня возвращения к истине" главный герой - и вовсе удачливый мошенник, весьма далекий от традиционных ценностей. Чем не Ласарильо из Тормеса?
Обожествление императора? Император в повести "Башня возвратившегося журавля" мало похож на божественный образ Сына Неба - он похотлив и вероломен.
А женщины? Несчастные калеки с "ножками-лотосами", неспособные даже убежать от опасности? В старом Китае им были отведены три послушания: подчиняться отцу до замужества, потом мужу, после смерти мужа - сыну. Но героини Ли Юя смело берут судьбу в свои руки. Сяньсянь в повести "Башня летней услады" не собирается покоряться отцу. Напротив, она хитрит и лукавит, лишь бы избежать немилого брака, - совсем как поступила бы на ее месте какая-нибудь Изабелла в классической европейской комедии. Героиня повести "Башня подношения предкам", госпожа Шу, силой воли и твердостью принципов не уступит знаменитым женщинам Рима и Спарты. Безвольной игрушкой мужчины она ни в каком случае не станет.
По нашим нынешним меркам протест Ли Юя может показаться очень робким, но в XVII в. он, вероятно, выглядел настоящим потрясением основ.
Обитатели и обитательницы Двенадцати башен далеки от безмятежности. Для каждого из персонажей автор приготовил испытания, иногда комические (нельзя же отнестись серьезно к мукам Пэя, женившегося на карге!), но чаще тяжелые и страшные. Герои разлучаются с дорогими им людьми, страдают на чужбине, терпят унижения в плену у разбойников или во власти вельможных негодяев. Здесь "Двенадцать башен" жестко реалистичны. Но у всех двенадцати историй счастливый конец - и это создает в сборнике повестей утопический мир, где торжествует гармония и справедливость, даже если в жизни ничего подобного Ли Юй не видит.