1 Зарисовки мира розы

Александрус вышел из своих комнат в превосходном настроении. Ранняя осень, легкая дымка, воздух, напоенный ароматами леса. Все было так, как надо - жизнь в гармонии с миром и самим собой. Сегодня по плану у него были творческие мастерские по изготовлению мебели, и он знал, что его ждет многострадальное кресло, которое вот уже не первый месяц все никак не обретет нужные формы. Тяжело быть креслом из натурального дерева... ведь у каждой породы свои нравы, свои вкусы. Каждый изгиб будущей ножки о чем то говорил Александрусу, но тот упорно не слышал. Совет Мудрейших определил для него оптимальный круг работ и творчества - в идеальном мире каждому было найдено идеальное дело. Для Александруса это были столярные мастерские, уход за лошадьми и библиотечное дело. Да, библиотечное дело, именно в Хранилище Знаний, отсеке 73, разделе Мифотворчество Руси он и встретил Алису...

Дальше...

Но то было давно. Так давно, что он уже и разлюбил. Казалось, что и не любил, только вот кресло все никак не получалось, и лошади не радовали. А отсек 169 встречал Математическим Анализом и Алевтиной. Но утро было великолепным, и Александрус шел в столярные мастерские. Ему было уже 26, старейшины, соединившие в себе три наивысших одаренности - праведность, дар религиозного вестничества и художественную гениальность, определили оптимальный возраст для брака мужчины в 24-26, а значит это, что ему надо заключить брак. Лучше всего ему подходила Алевтина. Совет Мудрейших по брачным вопросам определил для них оптимальную совместимость в 83%. Это много. Брак разрешают уже с 70%. А с Алисой было 67.
Всего 3% определили все их будущее. 3%, которые давали за межрасовый брак, к примеру. Или за знакомство со школы. И (Бог мой!) даже за любовь к чаю без сахара. Кто ж виноват, что Алиса любит сладкий чай? А с Алевтиной было 83. Ведь и знали друг друга с ясель, и программы творческие вместе проходили. И чай она несладкий пьет, и по соотношению рост/вес подходит. Последние 30 лет много процентов добавляли за смешанные семьи, вот и Алевтина была русской китаянкой, как сказали бы раньше. Совет Мудрейших по брачным вопросам не ошибается. Если они сказали, что Алиса ему не подходит, значит так и было. Нельзя сомневаться в совете мудрейших. Вот только кресло все никак не выходит, и Радуга не встречает ласковым ржанием... А ведь творчество - залог гармоничного мира. Акт творения приближает нас к Всевышнему.

Александрус шагал по улице, каждый кирпич которой был ему знаком. Вот там он маленьким учился малярному делу. В том закоулке - магазинчик с книгами. Старейшины определили, что ему подходит работа с книгами, но стихи слагать - нет. Вот и сидит Александрус в своем отсеке, подальше от стихов. Решение было принято с перевесом в 1 голос, ведь трое из Старейшин перед тем не были выбраны на празднике. А мать Александруса - была. И все блокноты, все тетради, даже листики с первыми четверостишиями были торжественно и беспощадно сожжены - как символ Правильного Пути, как символ Подчинения. Его мать, такая сильная, такая волевая, вытирала слезы, но жгла, жгла, жгла... И ушел Александрус, дитя от не межрасового брака, дитя людей с процентом ровно 70%, дитя Новой Эры, в столярные мастерские. Ведь людям нужна мебель, нужны стулья и столы, и даже кресла-качалки, которые так хорошо ему удавались. Вот только последнее, самое последнее кресло - все не так.

Александрус шел по городу, и видел улочки, где они с Алисой гуляли вечерами. И снова Алиса, и снова она в каждом прохожем. 3%... До боли знакомая куртка мелькнула впереди. Но обладательница этой куртки была и ростом меньше, и фигурой покруглее. Куртка остановилась и обернулась. Алевтина. Зачем ей такая куртка? Зачем она ждет?

- Здравствуй, да осветит твой путь Роза Мира!
- Да благословит тебя Всевышний!

Стандартное приветствие, так всегда. Вот только Алевтина была страшно возбуждена, глаза горели желанием выдать какую-то страшную тайну. Но начала она, конечно же, издалека. Я узнал, как обычно, все результаты Совещаний по Брачным контактам (то, что меня раздражал ее голос и манера общения - в процентах не считали). Я узнал даже о том, что в следующем году освободится отсек 18, Религия ранних периодов. Туда переедут непомерно разросшиеся отсеки трактовок Розы Мира. И потом она перешла к главному. К тому, что Алисе утвердили брак. Небывалое совпадение, 97%, и с кем! с одним из Старейшин. Их мудрость будет прославлена в веках, они никогда не ошибаются. Ведь только сейчас, в период всеобщего процветания, когда люди получили достойный человека материальный достаток, житейское благополучие и нравственный отношения между людьми, мы можем жить с теми, кто нам больше всего подходит, заниматься тем, что нам лучше всего подходит, есть и пить то, что оптимально для нас... Только сейчас мы достигли этого, хвала Всевышнему, хвала Совету Творческого Надзора, утвердившему в этом году моду на красно-зеленую гжель... Конечно же, ведь они обе посещали студию керамики, обеспечивали кухни города расписными тарелками и кружками.
Мир закружился перед глазами Александруса. Мир, полный гармонии, раннего осеннего утра, счастливо щебета Алевтины, искренне радовавшейся за коллегу по творчеству и за себя. Щебета, который раздирал Александруса изнутри. Он развернулся и ушел домой.
Знал, что будет наказан, но не видел наказания более, чем обман. Знал, что будет лишен своей ступени в Храме. Но не видел смысла в посещении Храма. Обратный путь был неузнаваем. Со всей отчетливостью Александрус понял, что он никогда, слышите! никогда не ходил обратной дорогой утром. Он не видел, как солнце окрашивает стену Дома Песнопений, он не видел даже того, как оно продирается через ветки плодового сада, проникает в каждое яблоко, в каждый лист. Он много чего не видел ранее в этом мире, полном гармонии с природой.

Дома Александрус неожиданно застал мать. Старейшина по Творческому надзору отчаянно пыталась спрятать от взгляда сына тетрадь. Такую знакомую синюю тетрадь, куда он писал последние месяцы перед Творческим Определением. Минутная пауза... и она протянула тетрадь сыну.

Без цели, без дорог, сквозь сумерки Земли
Ведет нас скорбный Бог, весь бледный от любви.
Наш путь лежит во мгле и тянется в туман,
Он вьется по холмам, петляет тут и там...

А между тем - на всей Земле, на всей Земле
Не хватит места нам.

Руки матери дрожали. В ее глазах было все, что надо было знать Александусу. В них была боль за сына, в них было знание, что мир, такой совершенный и гармоничный, такой жестокий. Она знала все. Боль, боль, неизбывная боль за жизнь, в которой выбор совершают старейшины, живущие по завету Пресвятого Андреева: надо уметь пренебрегать чужим мнением, если чувствуешь свою правоту.

Но где-то за холмом - разгадка тайн Земли,
Как птица, бьет крылом в сияньи и в пыли.
И блещет на крыле то слава, то смола,
То пламя, то зола ссыпается с крыла...

А между тем - на всей Земле, на всей Земле
Не будет нам тепла

Они сидели рядом. Сын и Мать. Нежный осенний ветер, такого светлого, такого многообещающего утра, листал тетрадь. Впереди у них была еще долгая-долгая жизнь со знанием того, что их мир - не совершен. Что делать с этим - они не знали. Они не знали, как унять боль от потери, не знали, как молиться. Но знали одно - в их руках изменить будущее.

И каждый поворот мы помним до седин.
И тяжкий мрак болот, и гордый блеск вершин,
И спящий на заре в долине темный храм,
И нечто в глубине таящееся там...

А между тем - на всей Земле, на всей Земле
Не выйдет счастья нам.