5 ПРЕДИСЛОВИЕ К СОЧИНЕНИЯМ ГЮИ ДЕ МОПАССАНА

Спасибо Льву Николаевичу, давненько так не смеялся. Познакомившись с новеллами Мопассана, Толстой, брызгая слюной и однообразно жестикулируя, продолжал их с завидной настойчивостью читать и дальше. Стоит напомнить, что, например, "Братьев Карамазовых" Толстой бросил не дочитав и первого тома. Так понимаю, что именно эротика, которой в новеллах Мопассана нет как таковой, ибо только поверхностное чтение школьника позволяет эту эротику нарыть, привлекла нашего старого шалунишку. Толстой не только столкнулся с незнакомой для себя системой, но и со сладострастным желанием, о котором он, естественно, никому не рассказал. Нужно отдать должное настойчивости Льва Николаевича, ибо большинство мужчин, наткнувшись на закрытые ворота, где тебе хоть и вручают ключ, но удовольствия не предвидится, поискали бы запасной выход. Ну да, некоторые женщины любят настойчивых. К сожалению, настаивают только один раз. Потом ищут другие ворота.

Безусловно, Мопассан, которого Толстому, кстати, порекомендовал Тургенев (хе-хе, еще один латентный развратник), был ценен для Толстого не только, чтобы оттачивать перо критика, а тот даже нашел с ним некую общность, чем хорошо иллюстрирует старые марксистские законы диалектического материализма. Тема у нашего бородатого сокровища, естественно, одна - это о себе любимом. Наиболее сатирически выглядит момент, когда Толстой плюет в сторону всего французского народа, а потом долго, на нескольких страницах, пытается все подтереть. Можно было не читать это предисловие автора, чтобы предположить с большой долей вероятности - о чем оно будет. Когда темой становится нравственность Мопассана - здесь у Льва Николаевича бескрайнее поле для однообразных речей, ибо призывать Мопассана к выполнению каких-либо правил - дело безнадежное. Можно быть уверенным, что если бы самому Мопассану довелось критиковать Толстого, то это бы выглядело намного разнообразнее и интереснее. Данное же предисловие интересно больше не содержанием, а любителям обоих авторов.

Лучшим произведением Мопассана Леви Николаевич считает "Жизнь" исключительно потому, что он ничего в нем не понял. Нефранцузу вообще сложно воспринимать тонкость "Жизни" в значении для французского народа применительно системы градаций, где легкие образы Вольтера-Дидро-Руссо 18 века зовутся истинно французскими. Они не противоречат гармонии Гюго, хотя совсем не похожи на то, что в чистом виде преподносят в более позднее время Бальзак, Золя, Стендаль. Мопассан же очень тонко подвел черту под старым и обосновал новое, подкрепив его уже "Милым другом". Школа Флобера. Это дело продолжили Франсуа Мориак, Ромен Роллан, Мишель Уэльбек. Есть что-то общее у этих авторов. Роман "Жизнь" при близком и умелом рассмотрении не отличается от других произведений Мопассана, он только более сдержан, вернее, демонстрирует, как при приезде проверки, лишь некоторые свои стороны. Автору нужно было себя зарекомендовать перед читателями, популяризировать себя. Сделал он это в неподражаемой манере, не кривил душой, лишь раскрылся не полностью. Прочувствуйте масштабы таланта.

Вбив себе в голову нравственный клин, Толстой упрямо не хочет видеть главного - того, о чем пишет Мопассан, в чем очарование его произведений. Довольно просто его пристрастия делятся на сборники. Все новеллы сборника "Заведение Телье" Лев Николаевич обхаял, а сборника "Под солнцем" оценил высоко. То есть, содержание определяет. Примерно так же делят людей по национальности, происхождению и половой принадлежности. Заходит как-то Толстой в кабинет к гинекологу, а там в кресле голый мужчина сидит. " Что это у вас тут между ног? - спрашивает Толстой. - Это неправильно. Безнравственно.". Взял нож и оттяпал. Одним из первых явных толстовцев был Прокруст. Тот, что вытягивал и обрезал людей в соответствии с лично придуманными стандартами. Все остальные не смогли о себе заявить.