4 Трудный путь Саши Белова

Книги про разведчиков – это вторая любимая тема детства, после детективов. Конечно, про наших разведчиков, ведь «у них» – шпионы. Штирлиц, Скорин, капитан Клосс, Тульев, штабс-капитан Кольцов – их было много. Но ближе всех – Саша Белов. И самое интересное – вот это вот медленное врастание его в жизнь Иоганна Вайса. Я перечитывала книгу и внимательно отслеживала те моменты, когда заурядный слесарь, репатриированный из Прибалтики, постепенно приближался к своей цели. Словно выполняя рекомендации многочисленных пособий «Как понравиться руководству», не упуская ни малейшего шанса, Иоганн Вайс двигался вперед.

Конечно, это не был чистый эксперимент по карьерному росту среднестатистического немца. Все-таки давняя дружба с Генрихом Шварцкопфом и удобный рычаг в лице дяди Вилли сыграли свою роль. К слову, интересный вопрос: была ли дружба с Генрихом Шварцкопфом запланирована заранее, задолго до полученного задания? Был ли учтен в этой дружбе дядя Вилли? Или все-таки счастливый случай?

Как же тяжел психологически этот путь. Не давать себе ни малейшей поблажки, задавить в себе все человеческие чувства, не принадлежать себе, вживаться, вживаться. Ты должен быть идеальным экземпляром арийца, Саша Белов! Тебя коробит от замашек твоих коллег – а ты улыбайся, тебе хочется задушить садиста Дитриха – улыбайся, тебя внутренне разрывает в кровь после посещения детского концлагеря - улыбайся… И ни минуты передышки. Показателен разговор с Алексеем Зубовым, помните:

- Зубов поднял глаза, спросил: - А ты, значит, без передышки, все время немец? - Покачал головой. - Я бы не смог. ...

Зубову и правда было легче. Вот вам типичный герой шпионского романа, красивый, молодой, обаятельный, безумно удачливый, не суровый анахорет, как Вайс, жизнелюб, которому не чужды никакие человеческие чувства, который даже может позволить себе плыть по Рейну саженками! Его не терзают муки вживания, ему не надо сдерживать эмоции, он и в чужой стране находит своих, он живет в полном душевном равновесии. И на первый взгляд вклад Зубова конкретен и ощутим – вот убийство немецкого летчика-аса, вот взрыв чего-то ценного, вот освобождение пленных. А что дают тщательно собранные Вайсом обрывки информации? Дошли ли они до назначения? Использованы ли они в работе? Сколько людей было задействовано в той цепочке? Нет, к весне 1945-го, когда карьера Вайса резко рванула вверх и он встал почти на одном уровне с бонзами Рейха (в принципе, он должен был встречать Штирлица в коридорах Абвера, да и решали они одну и ту же задачу – срыв переговоров союзников с Гиммлером), можно говорить о достигнутых результатах, но ведь шесть лет идти к этому, находясь в почти полной изоляции – это даже психологически очень сложно

Есть, конечно, натяжки. То ли идеологическое давление, то ли авторское отношение, не могу сказать, но были эпизоды, которые как камешек, попавший в туфлю, выпирали из общего строя.

Хотя выпирают они сейчас, в 2016, а книга была написана в 1965 году и большинство участников той Великой Войны были живы, а потому не могли быть другими Дитрих, Штейнглиц, Герлах, Ангелика. Не могло быть в них человеческих проблесков, время обязывало.
И все же.
Искусственно и инородно выглядит «интернационал», собранный Зубовым, словно по списку, весь будущий социалистический блок отметился. И если есть немец – то фольксдойч, полукровка, будущий «наш немец»

По ночам он часто исчезал из дому, чтобы вместе со своими новыми товарищами, среди которых было уже пять поляков, немец-фольксдойч, два словака и один венгр, — с этим интернационалом, как он говорил, подышать "далеко не свежим воздухом"… Чех Ян Шишка оказался отличным снайпером… Водица, высокий, тощий, как и Пташек, но, в противоположность ему, жгучий брюнет, смуглый и черноглазый, был родом из Югославии

Как будто французов или итальянцев не могло занести военной волной в Варшаву 44-го. Ох, вспомнила я Довлатова

То же касается и финальной сцены, когда Иоганна в госпитале навещает товарищ Шварцкопф, должностное лицо, директор крупного предприятия(!) Ну очень уж идеологически правильно, ну фальшь же чувствуется

История с покушением на Гитлера выглядит несерьезной и опереточной. Особенно после того, как я прочитала «Сладостно и почетно» Юрия Слепухина

И в то же время есть какие-то эпизоды, которые производят очень сильное впечатление. И среди них, не знаю уж почему, сцена окончательного признания Ниной Иоганна, которая задела меня очень глубоко. Узнавание обычной довоенной московской девчонкой обычного довоенного московского парня

– Один только вопрос, – сказала девушка, – только один...
– Валяйте. Только один.
– Кино «Ударник»?
– На улице Серафимовича , – смело ответил Вайс .

Вот это почему-то зацепило…