5

Когда начинаешь рассказывать о какой-либо книге, первый вопрос, на который, естественно, нужно дать ответ – о чем эта книга. И в случае с историей Жауме Кабре, особенно после закрытия последней страницы, я несколько потерялась. Потому что история меня тронула, эмоционально зацепила и оставила под впечатлением – и все семьсот страниц пролетели за три насыщенных дня, когда от героев, их судеб было невозможно оторваться. Поэтому очень легко сослаться на аннотацию, где, казалось бы, дана отправная точка истории, а потом открывать и закрывать рот в попытке не то что бы сформулировать впечатления, но наложить их на структуру, костяк, который предполагает более-менее осмысленный отзыв. На аннотации — история мальчика и скрипки — можно остановиться. Можно еще предупредить себя — чтобы приступить к чтению подготовленным, — прочитав про особенности построения книги, и больше ничего не искать. Потому что дальше будут частичные спойлеры. Ведь чем сложнее книга, тем сложнее рассказывать о ней, не раскрывая ее секретов.

Но с легкого, потому что сложно говорить об «Я исповедуюсь», не затрагивая построение истории. Итак, «Я исповедуюсь» Жауме Кабре — это калейдоскоп из событий, случившихся в разное время и в разных земных уголках, это полотно человеческих жизней, это исследование вопроса зла, судьбы, истории. И все эти яркие кусочки, из которых складывается повествование, не разделены рамками, отступами, звездочками — истории перемешаны. Можно начать читать предложение, рассказывающее о жизни главного героя, а в следующем очутиться в восемнадцатом веке в монастыре, где заглохла жизнь, а можно оказаться в Освенциме или в Париже, или еще где. Сначала, когда, наконец-то, получаешь одну из первых подсказок, можно подумать, что эта смесь историй — не что иное, как последствие болезни главного героя. Ведь Адриа пишет свою исповедь, свои воспоминания, свое письмо к любимой женщине, будучи больным Альцгеймером. И болезнь его подгоняет.

Но очень скоро становится понятно, что это не единственная причина для такой структуры, и что для письма человека, у которого угасает сознание, — это удивительно логичное, стройное повествование, в котором каждый кусок на своем месте. И это объясняется умом главного героя, его талантом, а еще той простой вещью, что — на это дается отсылка в тексте, — он все-таки продумывал ход рассказа. Итак, книга — это смесь историй, за которыми нужно следить (и тут следует сказать спасибо автору за список действующих лиц, в конце книги). Потому что они даются в развитии, иногда повторяясь, иногда обрастая новыми деталями, а иногда поворачиваясь другой стороной.

Героев много, но из-за того, что мне было безмерно интересно следить за их историями, из-за того, что часть из них вызывала сопереживание, они все запоминались, и в конце концов, я была безмерно счастлива, когда в итоге с десяток мелодий — не противоречащих друг другу изначально, все-таки они были гармоничны — слились в хор, перекликаясь своими партиями, отзеркаливая, смешиваясь, а потом и вовсе превратились в одну единственную историю, которая стала не просто историей жизни одного человека, но, если можно так выразиться, превратилась в океан жизни с его извечными течениями добра, зла, любви, счастья, предназначения человека, творчества и дружбы.

И ко всему этому автор подводит читателя через историю мальчика и его скрипки. «История любой вещи объясняет современное состояние любой вещи», — говорит Адриа со страницы книги. «Мы не можем понять произведение искусства, если не видим его эволюции», — через сто с лишним страниц он продолжает тему. В какой-то мере это могло бы стать эпиграфом к «Я исповедуюсь». В какой-то мере эта философия могла бы объяснить творящееся в жизни владельцев старинной скрипки, историю которой мы узнаем еще с того времени, когда она была деревом, и золотого медальона, которые и после последних страниц остались в мире и продолжили свое существование. А еще это могло бы стать предметом дискуссии на тему предопределенности, судьбы и воли случая, рока в человеческой жизни.

Тут еще можно заметить, что несмотря на ограниченное количество сюжетов в мировой литературе, что в какой-то мере можно было предсказать сюжет, но в книге помимо захватывающих, пробирающих, цепляющих историй нашлись сюрпризы. И один из них был в конце, когда буквально на последних страницах изменилось мнение о персонажах, когда после последней строки только и оставалось что сидеть, разглядывая обложку и пытаться ответить на вопрос «О чем эта книга». Ответить и сложно, и легко одновременно. Просто все дело в том, насколько та или иная история срезонировала, ответила на собственные вопросы, задела любимые темы.

В конце концов, можно отметить, что книга написана красивым и я бы даже сказала, что легким языком (вопреки тому, что структура книги может быть сложной для понимания). К слову, мне понравилось, как автор играл с полифоничностью не только историй, но и воссоздавал полифонию разговоров, показывая в одном отрывке, как сливаются беседы на одну и ту же тему с разными людьми — очень яркие моменты, которые настолько живо представлялись в голове, что не раз и не два, и не только на них, но мысль о том, что это история встает перед глазами как живая, не покидала меня от первой до последней страницы. Полифония сыграла свою роль и в смешении персонажей из разных веков, тем самым показав близость некоторых героев через года.

Книга — поскольку это воспоминания в первую очередь, исповедь перед любимой женщиной — очень откровенная в своей интонации, особенно в тех моментах, когда Адриа напрямую обращается к своей единственной. И хотя местами нарратор прыгает с первого на третье лицо, что может объясняться и болезнью Адриа, и его желанием, быть может, в некоторых случаях абстрагироваться от происходящего, но это не выбивается из общего повествования, сохраняя свою искренность, которая не отпускает и после закрытия последней страницы истории.