5

В литературе такого исследования памяти не было, не побоюсь этой фразы, со времен Пруста. Ну или я об этом просто не знала. Однако на книге не написано "я роман о памяти", отнюдь. Позиционируется он как книга про любовь, аннотация пестрит оборотами "глубоко эротичная книга" и "самое пронзительное и достоверное любовное свидетельство". Критики единогласно пишут, что это роман о  любви за гранью сумасшествия, и это верно, но только по фабуле, а дьявол, как известно, в деталях.

Все начинается с заглавия, это небольшой кусок латинского изречения omne animal post coitum triste praeter gallum mulieremque — "каждое животное печально после соития, за исключением петуха и женщины". Выхвачен, соответственно, кусок "животное печально". Тема животного и логико-человеческого будет развиваться на втором плане, можно живо проследить обратную эволюцию от палеонтолога к мохнатой обезьяне. Это очень занятный кусок.

Все действие происходит в пределах одной человеческой головы. Это голова женщины, у которой нет имени, которая не помнит своего возраста, не знает, где ее дочь и что происходит в мире. Все ее усилия направлены на то, чтобы забыть всю свою жизнь и оставить в ней единственное значимое - воспоминание о любимом, который когда-то от нее ушел. Имя его она не помнит, но представляет, что лучше всего ему бы подходило имя Франц. Она вспоминает их знакомство, его отъезд, сквозь эти воспоминания проступают другие, нежеланные - про восемь кошек, превратившихся в восемь черепах, про Карин и Клауса, у которых были дети Катарина и Клаудиус, про берлинскую стену, про чавкающего отца и похищенную собаку. Некоторые воспоминания настолько сливаются с фантазией, что она начинает сомневаться в их реальности. Была ли та поездка в Нью-Йорк, был ли тот разговор с женой Франца и главное, почему он ушел?

Лейтмотив романа - память и забывание. Если Пруст возвращает время, то Марон рассказывает, как его потерять

Если уж и есть в старости что-то хорошее, так только одно: она - замечательная подготовка к смерти <...> у нас есть достаточно времени, чтобы оттачивать и шлифовать свои воспоминания, так что в конце концов элементы декораций можно подогнать один к другому, соорудив вполне убедительную биографию.

По духу напоминает Кобо Абэ,  оставляет такое же ощущение замкнутости и угнетенности.