4 Стейнбек об СССР

Стейнбек известен многим как писатель, очень правдиво и без прикрас изображающий реальную действительность, какой бы она ни была. И вот, узнав, что существует книга, в которой он описывает свое путешествие в СССР в послевоенные годы, я захотела ее прочесть. Было любопытно увидеть страну его глазами - иностранца, но иностранца объективного.

Строго говоря, "Русский дневник" - не совсем книга. Это что-то вроде сборника путевых заметок, впечатлений о поездке по городам Советского Союза. Будучи верным своей традиции, Стейнбек много внимания уделяет бытовым деталям, стремясь создать у своих читателей наиболее реалистичную картину этого чуждого для них мира.

Как можно почувствовать из его произведений, на первом плане для него всегда были люди. О чем они думают? Что они едят? Как они одеваются? Любят ли танцевать? Где учатся? Каков их уровень жизни? Ответы на такие и подобные вопросы он и хотел получить в первую очередь, отправляясь в свою поездку. Понять самому и рассказать другим - какие они, эти русские люди?

Его знакомые американцы, вполне предсказуемо, отнеслись к его затее без энтузиазма.

Как только стало известно, что мы едем в Советский Союз, нас начали засыпать советами и предостережениями. Делали это, в основном, те люди, которые никогда не были в России.

Чего только не услышали Стейнбек и его спутник: и что они пропадут без вести, как только пересекут границу, и что их схватят и будут пытать, и совет взять с собой бомбу... Сам писатель говорит об этом так:

Мы обнаружили, что тысячи люди страдают московитисом - состоянием, при котором человек готов поверить в любой абсурд, отбросив очевидные факты. Со временем, конечно, мы убедились, что русские, в свою очередь, больны вашингтонитисом, аналогичным заболеванием. Мы обнаружили, что в то время, как мы изображаем русских с хвостами и рогами, русские точно так же изображают нас.

Стейнбек изначально поставил себе целью ничего не оценивать, не выносить никаких суждений, просто максимально объективно описать увиденное. Думаю, ему это удалось, учитывая, конечно, то ограниченное время, что было в его распоряжении и тот факт, что к иностранцам относились, мягко говоря, с предубеждением.

С мягкой иронией он описывает некоторые примеры проявления русского характера:

Мы слышали о русской игре - назовем ее «русский гамбит», - выиграть в которой редко кому удается. Она очень проста. Чиновник из государственного учреждения, с которым вы хотите встретиться, то болен, то его нет на месте, то он попал в больницу, то находится в отпуске. Это может продолжаться годами. А если вы переключитесь на другого человека, то его тоже не окажется в городе, или он попадет в больницу, или уедет в отпуск.

Мы должны были лететь в Тифлис через 20 минут, но экипаж самолета решил иначе. Летчики взяли машину и поехали купаться в море; они отсутствовали два часа, пока мы бродили по садам аэропорта.

Было забавно прочитать и о чрезмерных проявлениях гостеприимства, когда в полвторого ночи гостям накрывают "второй ужин", и о походе в театр на пьесу "Гроза" ("было уже за полночь, когда героиня наконец утопилась в реке"), и о советском цирке, в котором клоуны изображаются богатых американцев, и о пьесе Симонова про "Русский вопрос".

С большой долей юмора автор рассказывает и о различных неприятностях "бытового" характера - ванная в гостинице, самолеты, дороги. В его книге вы не найдете ни одного слова возмущения или раздражения - просто описание фактов, приправленное иронией (хотя в те моменты ему явно было не до смеха).

Кстати, зацепил внимание один факт. Всем известно, что среди иностранцев существует стереотип, будто русские постоянно пьют водку. Так вот, если бы я, предположим, ничего не знала о России, но прочитала бы эту книгу, у меня бы тоже возник такой стереотип. Потому что здесь ее пьют все время. На завтрак, обед и ужин. Стаканами. Не знаю, с чем это связано - традиционным гостеприимством или чем-то еще, но после этого понимаешь, что у таких представлений основания-то таки имеются, и серьезные. Потому как если все иностранцы, попадавшие в Россию, встречали подобный прием, то неудивительно, что у них сложилось такое впечатление.

Но Стейнбек бы не был Стейнбеком, если бы не стремился понять людей, о которых он пишет, за внешними проявлениями рассмотреть характер. Конечно, не всегда ему это удавалось, все-таки культурный и языковой барьер давал о себе знать. Но уже одно это стремление непредвзято рассказать о людях, к которым в его стране традиционно относятся с большим негативом, делает ему честь.

Он не раз обращает внимание, насколько сильно страна пострадала во время войны, сколько они видели разрушенных деревень и городов, изрытых копами и траншеями полей. Особенное впечатление производит его описание руин Сталинграда, в котором не осталось буквально ни одного целого здания. И вот здесь, наблюдая за тем, как город буквально восстает из пепла, как люди, живущие в развалинах, отстраивают его заново, он говорит:

Если какой-либо народ и может извлекать из надежды энергию, то это именно русский народ.

Работы часто ведутся практически голыми руками, потому что экономика еще не перестроилась на мирные рельсы, в стране катастрофически не хватает тракторов, бульдозеров и прочей техники.

Гостям показывают подарки, присланные жителям города-героя из разных стран, и Стейнбек не упускает случая лишний раз показать, насколько правительства - любые - всегда далеки от народа и его реальных потребностей.

Нас вдруг охватило чувство печали, когда мы увидели все эти подношения от глав правительств: копию средневекового меча, копию старинного щита, несколько фраз, написанных на пергаменте, и множество напыщенных слов <...> А в эту минуту нам вспоминались только закрытые железными масками лица мужчин, стоящих у печей на тракторном заводе, девушки, выходящие из подземных нор, да маленький мальчик, который каждый вечер приходит навестить своего отца на братскую могилу... И это были не пустые и аллегоричные фигуры. Это были маленькие люди, на которых напали и которые смогли себя защитить.

Стейнбек и Капа побывали в Москве, Киеве, Сталинграде, Грузии. Что они увидели? Большую многонациональную страну, где люди так же похожи и непохожи на других, как и в любой другой стране. Культ личности - да, переписывание истории - тоже. Но главное - все-таки люди.

Мы увидели, как и предполагали, что русские люди ― тоже люди, и, как и все остальные, они очень хорошие. Те, с кем мы встречались, ненавидят войну, они стремятся к тому, чего хотят все: жить хорошо, в безопасности и мире.