3 Но всё же дышит...

Каждый день, по крайней мере до несчастного случая, книготорговец Воллар приходил и усаживался у ложа литературы. Она плохо дышала. Пылала. Но все же дышала.

Собственно, конкретно эта книга подтверждает эту мысль в отношении современной литературы. Произведение... специфическое. И не только потому, что сюжет прекрасно укладывается в формат именно и исключительно французского кино. Трагедия положений, детские травмы, неуклюжесть, люди «не от мира сего» и прочая, и прочая... И всё такое яркое, ощутимое, давящее, но несерьёзное. А несерьёзно всё это воспринимается из-за того, что всю, абсолютно всю книгу пропитывает тема побега от реальности как способа решения проблем. Побега от жестокого общества. От самого себя. От ответственности. От вины. От жизни в целом. И герои, которые нам, читателям, даны только крупными мазками, как-то очень поверхностно, несмотря на попытки рассказать их предысторию, в этот побег легко и радостно пускаются, причём попеременно. Оставляя после себя пустоту и недосказанность. Мне вот, честно говоря, интереснее было бы побольше про мадам Пелажи узнать, чем про Терезу и Воллара. Однако ни её, ни их толком мы так и не узнаем. Сюжет тяжёлый и не заканчивается ничем, собственно, кроме побега. Автор пишет о том, что это ложный выход из лабиринта, но его герои всё равно до самого конца только этот выход и выбирают. Побег и забвение. Что понравиться мне никак не могло. И не верьте аннотации. Исключительная способность по памяти цитировать все прочитанное вовсе не оказывается лучшим лекарством от физических и душевных страданий. И роман совсем не «гимн всепобеждающей силе книг, способной властвовать над смертью и одиночеством».

Помимо этого, в книге очень неровный язык. С одной стороны — прекрасные слова про чтение и литературу, глубокие и ценные, чего стоит та фраза, ради которой я начала читать:

Стоя среди шороха переворачиваемых страниц, обнаружить несколько слов, которые, кажется, обращены именно к тебе. Неожиданная истина, черным по белому. Сокровенная близость. Тихая музыка.

Как точно и прекрасно сказано про чудо чтения и узнавания!

Но встречаются при этом и такие кошмарные обороты:

Тереза пишет странные, слишком длинные, немного вычурные фразы, и это вызывает у нее легкое желание плакать и блевать.

Есть и грубые редакторские ляпы (например, «создают нечто иное, как...»). Так что не знаю уж как современная литература в целом, но редакторское дело точно дышит на ладан. Грустно.