5 Доставай своего удава

Свернувшийся в колечко удав напоминает последние женские объятия, крутую какашку и бегущего затюканного слоненка из "38 попугаев". Теперь еще и этот Голубчик. Жизнь Одинокого Удава в Большом Париже можно бы было назвать первым предвестником творчества Мишеля Уэльбека. Одинокий Удав иронически тянется к людям, но это просто та же крайность в профиль, ибо откровенное человеконенавистничество войдет в моду позже. Не сопоставлял никогда этих двух авторов, но какую-то общность можно бы было найти лишь на том основании, что оба в любимых писателях.

Начиная читать, разумеется, задался целью подойти к тексту максимально объективно, "Голубчик" когда-то был написан новоиспеченным Эмилем Аджаром и никто еще не знал, что за его личиной скрывается сам Ромен Гари. Не знал об этом и сам Ромен Гари, который всегда умел убедить самого себя в чем угодно, а уж читателей и тем более (где-то шутка). Ну и, естественно предсказуемо, у меня ничего не вышло. Никакого Эмиля Аджара не разглядел, с первых же строк бородатое лицо Ромена Гари заслонило солнце и заняло соответствующее ему место автора произведения.

Скользкий длинный змей, обвивающий ваше тело, устремляющий на вас взгляд своих немигающих глаз. Все мы хотим удава побольше, никому не запрещено искать покрупнее, мы постоянно тянемся к увеличению. Причем, не только мужчины, но и женщины. Помню как-то до колик хохотал, увидев какое-то объявление "увеличение вашего удава на 3 сантиметра...в день". И вот он наш змей, хищно нагнетает обстановку, демонстрирует себя во всю свою внушительную длину, этих змеев, в соответствии с японскими мультфильмами для взрослых, должно быть минимум три. Вот он этот удав, большущий и всепроникающий, способный затаиться в корзине для писем, его все бояться. Бойтесь и вы, удавом вам по лбу. Мысль старая - о том, что нам в этой жизни нужно хоть кого-то любить. Хотя бы по лбу. А кого ж еще любить, как не своего удава. Чего мы только для него, для родного, не делаем. Умом понимаешь - не нужно, а этот "давай да давай". В "Голубчике" одно неверно. Там ни разу не упоминалось, чтобы удава мыли. Это неправильно.

Многообразие Голубчиков в литературе зовется метонимией. То ли ты это одинокий удав, то ли что-то другое. То ли вообще, природа человека в большом городе такова. То ли природа человека такова в принципе. Ромен Гари всегда неоднозначен и пышет сарказмом. Форм можно найти множество, каждому по удаву и каждому своего удава. Удав - это ни объект, ни что-то материальное, это даже ни понятие, ни ощущение, ни эмоциональный довод. Это некое отклонение, но не от нормы, ибо никакой нормы и быть не может. Это отклонение втуне, вспять и условно.

В общем и целом - помимо всего остального, "Голубчик" получился гораздо более откровенным, чем писанное автором ранее под именем Ромена Гари. С автора слетел весь его изворотливый дипломатический налет, но для него это, определенно, прорыв, ибо всем изредка хочется побывать в собственной шкуре, как удаву после линьки. Сужу хотя бы по отдельным индивидуальным неврозам, которые автор умеет возродить в каждом. Помните василиска в Тайной Комнате Гарри Поттера? Скользкая змеюка, перемещающаяся по канализационным трубам. Никогда не ждали ее пришествия в самый беззащитный момент? Извините, если невольно в ком-то поселил страх. Сам, помнится, все ждал водяную крысу, которая выскакивает из унитазной дырки и впивается в оголенные яички. Имеющие яички да и поймут. Нужно признать, что это гораздо более глубокий страх, чем, например, постоянно горящий в санузле свет, делающий невозможным приход собаки Баскервилей. А вдруг как лампочка перегорит?

"И не надоело тебе, Голубчик, в каталажке сидеть? - Надоело, Голубчик, да что поделаешь. - А хочешь, чтобы тебе сократили срок?" Опять весна. Опять грачи.