5

Первым делом в этой тоненькой книжке удивляют иллюстрации — коллажи из черно-белых ретро-фотографий (из архива автора) и акварелей Леонида Тишкова. Скажем, стоит на фоне черноморского пейзажа группа отдыхающих, а на первом плане, прямо перед присевшей на корточки малышней — русалка. Или — под столом у пролетариев Москвы прячется чудище (а один гегемон в косоворотке задумчиво так, между делом, его хвост гладит)... Очень правильные иллюстрации, поскольку короткий роман Москвиной построен по тому же принципу: семейная сага (время действия — от Октябрьской революции до Великой Отечественной) смело перемешана с буддийскими притчами. Переходов — не разглядеть, ибо нет их.

Дед Москвиной Степан Захаров — прототип главного героя “Сутры” Степана Гудкова, политкаторжанина и великого мастера дзэн, уверяющего окружающих: “Вы Боги, товарищи!”. И не врущего: ведь и правда, Боги — все, как один! Не зря неграмотную хулиганку бабу Грушу, гения счета и стихийного мастера аюрведы, спасать от суда является сам архангел Гавриил. Тетя Света Бронштейн, отсидевшая за политические анекдоты, и вовсе оказывается земным воплощением богини Дэви. А вторая жена Степана, красавица Матильда, которой посвятил свое лучшее стихотворение поэт Северянин, — жрицей вечной молодости поселка Старых Большевиков... И все, кто со Степаном ни столкнется, мигом просветляются (даже кот Пушок ненадолго), а потом вспоминают Гудкова добрым словом, письма ему пишут: “А ваша фотография, Степан Степанович, стоит у нас на комоде. К нам с Пашей часто приходят друзья и всегда спрашивают: “Что это за баба в платке?” А Паша им отвечает: “Это наш с Лушей учитель, известный просветитель и мастер дзэн”.

Такой вот сюр в духе Хармса — только очень нежный по интонации: все же герои автору не чужие! Родные предки. Местами — смешно до хохота!
Конечно, книжка на любителя — строго для людей с чувством юмора и любящих вещи “дурацкие”, странные, гротесковые. Чересчур серьезным гражданам “Сутру” читать не стоит: пугаются и начинают возмущаться: “Как же так, разве можно о страшном — вроде сталинских репрессий — писать с усмешками! Кощунство; видимо, не любит Москвина своих бедных родственников!..” Хотя лично мне такая реакция удивительна: как можно не заметить обратного? Редко встретишь людей, настолько щедрых на эмоции, как Марина Москвина. Не боясь показаться смешной, она с порога заявляет: “Я с ума схожу от людей этого мира. Я так их люблю, причем всех без разбору!” Любит, любит — по книжкам видно. Причем не слепо, ясно видя все недостатки объектов обожания. Но ведь по-настоящему так и любят — не за что-то, а “несмотря на...”

В ЖЖ