5

Не про меня Кирилл Кобрин, тощий автозаводский школьник; студент, любящий выпить и спеть; солидный публицист, историк, эссеист из Праги — написал свою восьмую книгу “Где-то в Европе”. Хотя почти все в ней узнаваемо — до радостной грусти. Парк “Дубки”, ПКиО, рогалик из “Первой” булочной, битком набитый автобус № 40, стиранные целлофановые пакетики, сохнущие на батарее... А как иначе: мы с Кобриным из одного города и даже района. Только вот конец семидесятых не был для меня вельветовым, а начало восьмидесятых — ацетатным. Я на десять лет младше — принципиальная разница.
В то время как Кирьян и К создавали первую в Горьком рок-группу “Хроноп” и менялись “дисками” на “куче” “под “Космосом” (“Пинк Флойд”, “Назарет”, “Цепеллин”...), я болела за группу “Форум” в передаче “Музыкальный ринг” и мечтала выйти замуж за Виктора Салтыкова. Когда не играла в куклы, разумеется. В легендарный день 2 мая 1985-го — день рождения “Хронопа” — мне еще и <вырезано внутренней цензурой> не исполнилось.
Ну да, не про меня — и ладно. Так даже интереснее — пошвыряться в чужой голове, немного пожить не своей жизнью. Ведь как раз для этого книги чаще всего и читают, так? “Где-то в Европе” рассчитана не на любителей закрученных сюжетов. Их там нет. Это сборник “правдиво-придуманных” полуэссе-полурассказов. Книжка-настроение.
Конечно, не одному Горькому отданы ее белейшие страницы. Вот “буддический город” Питер, вот Уэльс... Но, но! То в Дублине на автора (а вслед за ним — на читателя) нагрянет озарение: это же “Горький. Автозавод”! То в Роттердаме случится узнавание родных “индустриальных пейзажей, облезлых стен и кладбищ”. Горький, всюду Горький, грязный, промышленный, любимый, ненавидимый, не успевший еще снова стать Нижним Новгородом... По нему-то и “прогуливается, шатается, слоняется без цели” лирический герой — “анонимный европеец, пролетом от Кафки к Джойсу”. “На самом деле, все это тоже Европа: Дублин, Горький, Пардубице, Кирово-Чепецк”...
”Книга Кирилла Кобрина о Европе, которой уже нет”, — написано на реверсе книжной обложки. Да, и Европа-то уже не та, и от того “Горького города” образца 70—80-х остались лишь воспоминания.
...На презентации книги играет давно распавшийся “Хроноп”, ему подпевают люди, знающие эти песни наизусть. Кричат: “Ну, спойте: “Я сижу на стуле”! Она легкая, ее репетировать не надо!”... Это про них книжка, это их жизнь. Товарищи писатели, а напишите теперь и про “мое” десятилетие, а? Дневника я по лености регулярно никогда не вела, а вернуться в свои двадцать лет ох, как хочется.
Ну, пожалуйста.

В ЖЖ