5

Долго приглядывался: читать или не читать, а потом: бросить или не бросить.
Читал и получал удовольствие от этого малайского романа (хотя главный герой находится на пересечении британской, китайской, японской культур – он герой и жертва их конфликта и вражды). Написано, я бы сказал мастерски старательно, в таком старомодном «колониальном» стиле. Хотя читать было нелегко.
Повествование разворачивается неспешно. Выжившие персонажи из конца века погружаются в воспоминания о предвоенных и военных годах и трагедиях. Плюс, конечно, восточная и колониальная экзотика. Даже описания боевых искусств и воспоминания китайского деда о шаолинском монастыре выглядят органично, а не как штампованный кич.
Автор умело нагнетает драматическое напряжение. Воспоминания о предвоенных годах – у Майлайи тоже был свой Сорок первый год. Проблемы межкультурных коммуникаций, драма юноши-полукровки, разрываемого между отцом-англичанином и китайскими предками, и к тому же он обременен отношениями с японским сэнсеем. Хрупкое равновесие британской колонии нарушается войной. Англичане позорно бегут, потеряв «страшное количество лица». Да, Сингапур не стал Сталинградом. Но бритиши пожали результаты своей подлой политики, когда «разгуливали» японцев, строили им флот и натравливали на Россию – а ведь можно было загнать их обратно на гору Фудзи, тогда бы не было стольких жертв и джапских жестокостей, ярко описанных в романе.
Герой «Дара дождя» становится японским прихвостнем, желая помочь семье и спасти некоторых других людей. Он дает информацию сопротивлению, представленную на острове китайскими триадами. Но люди его презирают. Рисунок вроде знакомый по сотням книг о ВОВ, партизанах и т.д., но здесь имеется восточная экзотика.
Несмотря на впечатляющую художественную убедительность, этическая позиция автора не совсем понятна. Буддизм, переселение душ? Почему с таким уважением герои говорят об Эндо-сане – там японце, который стал учителем нашего паренька и сделал его своим осведомителем, слугой, объектом военных и физических манипуляций? Разве что принять версию переселения душ, когда учитель казнил ученика, и они продолжали любить друг друга. Ну, и еще все эти взаимные казни, проведенные с огромной любовью?
Восток, конечно, дело тонкое, но страдание остается страданием.
Тан Тван Энг – хороший писатель.