3.5

– И вам не понравилась пьеса?
– Конечно нет. Чистое надувательство, сэр. Фальшивка.

«Лондонские сочинители» принадлежат к таким книгам, при чтении которых ты неизбежно чувствуешь острый недостаток образования. Где уж простой смертной, чье знакомство с Шекспиром ограничивается прочитанной еще в школе «Ромео и Джульеттой», разглядеть все бесконечное множество прямых и скрытых цитат, литературных аллюзий и всего такого прочего, чем, по словам издателя, пронизан текст? Поэтому мне, неучу и нелюбителю изящной словесности, оставалось только читать книгу, делая вид, что до сего времени я слыхом не слыхивала ни о каком Чарльзе Лэме, равно, как и о других столпах английской словесности. В мир «Лондонских сочинителей» я отправилась, отбросив все литературные костыли, которые настойчиво совал мне в руки автор. И что же? Пожалуй, порой в неведении есть определенное преимущество. Ты открываешь книгу - а мозг твой девственно чист, имена главных героев ровным счетом ничего тебе не говорят, и на все события ты взираешь незамутненным взором новорожденного младенца.

Итак, молодой человек, сын известного книготорговца, неожиданно для себя нападает на золотую жилу – собрание ранее неизвестных документов и рукописей Шекспира. Находка взрывает литературный и театральный мир Лондона. Все ликуют, падают ниц, обливаются слезами и разражаются витиеватыми дифирамбами в адрес Барда. Отсвет славы и всеобщего умиления, само собой, накрывает и юношу. Тем временем, количество раритетных документов множится, а масштабы общего экстаза набирают обороты…

В общем, зачин огого какой! Реальные события, которые легли в основу книги, шикарны сами по себе. Здесь тебе и детективная составляющая, и безответная любовь, и муки нечистой совести – идеальный коктейль для бестселлера. И вот на этом самом месте Питер Акройд, видимо решил, что потакать читателю – дело не барское. Где это видано, чтобы серьезную литературу читали влет и просили еще? А значит, все острые углы сгладим, персонажей причешем до полной невыразительности и все плюшки прибережем к финалу.

В моем случае кошку сгубило любопытство. Где-то на середине книги я все-таки решила самообразоваться и таки выяснить реальную подоплеку происходящих событий. И вот с этого самого места количество моих претензий к автору начало расти в геометрической прогрессии. Вот, к примеру, что заставило Питера Акройда передергивать исторические факты? Мэри Лэм на самом деле пережила своего брата на двенадцать лет. «Вортигерн» ставился на сцене театра Друри Лейн лишь единожды, да и тот спектакль был сорван. Эдмонд Мэлоун в реальности придерживался диаметрально противоположной точки зрения, нежели его книжный прототип. Но зачем вносить свои коррективы в историю, которая сама по себе и увлекательна, и драматична?

Это не говоря уже о том, что почти всех главных действующих лиц книги Акройд зачем-то изобразил гораздо более примитивными, чем они были на самом деле. Например, об отце Уильяма, Сэмюеле Айрленде современники отзывались, как о знатоке литературы и искусства. Он издал несколько альбомов английских пейзажей и был награжден медалью общества изящных искусств за успехи в рисунке и графике. Не кажется ли вам, что как-то это не вяжется с образом туповатого торговца, заботящегося только о наживе? Чарльз Лэм, один из крупнейших мастеров жанра эссе в истории английской литературы, предстает перед нами как пьяница и неудачник. Мэри Лэм, соавтор брата и популярная детская писательница, здесь низведена до роли домашней прислуги и вечной сиделки. А Уильям… Образ его до обидного не раскрыт!

Невзирая не все мои «фе», «Лондонские сочинители» - неплохая книга о том, как далеко нас могут завести амбиции. Если бы у главного героя чувство меры возобладало над жаждой славы, то судьба этого, безусловно талантливого молодого литератора приняла бы совершенно другой оборот. Но звездный час его был короток, обломки рухнувших подмостков придавили еще пару-тройку зрителей, а последствия невинного, в общем, прегрешения (ну, он же никого не убил, правда ведь?) довлели над Уильямом до конца жизни.