5

Уже вторая антология про оборотней пошла у меня на ура. К моему же собственному удивлению, поскольку я никогда не считала себя поклонницей подобных историй. Но, видимо, темы трансформации и глубинной, хотя и утраченной, связи с силами природы вызывают во мне гораздо более глубокий отклик, чем я думала.
В этой книге читатель не встретит привычных - и самых распираненных среди оборотней - человеко-волков. Зато здесь будут кошки, медведи, крысы, птицы, змеи, акулы... Кого только среди героев этой книги не встретишь - и людей, превращенных в зверей злым колдовством, и тех, кому это способность передалась по наследству, и мифических существ вроде огненной саламандры, и даже богов, способных менять обличье!
Не будет здесь и привычной, классической для взятой темы трагедии оборотня - звериной жажды охоты, приводящей к печальным последствиям для окружающих, - так что тем, кто ищет в подобных историях элементы романа ужасов, лучше пройти мимо данного издания, потому что в нем порадовать их способна, наверное, только "Стая" Люциуса Шепарда. Антология исследует вопрос взаимоотношений обычных людей и тех, кто наделен способностью менять свой облик, под другим, гораздо менее кровавым и более личным углом.
Вообще, эта книга о толерантности. И, наверное, это второе ее качество, которое меня подкупило.
О толерантности в принципе - начиная с вопросов восприятия непохожих на человека существ другими людьми и сосуществования с ними, как с друзьями, соседями, членами семьи, и заканчивая обычной для сегодняшних дней темой нетрадиционных отношений. Здесь парень-художник из американской глубинки встречается с тритоном, а принцессы и колдуньи из переделанных сказок отказываются от принцев ради любви другой женщины. И это тоже здорово, потому что предлагает разнообразие отношений на любой вкус.
Ну и еще, эта книга очень сказочная, очень поэтичная. В ней хватает переделок старинных сказок и мифов о трансформациях на новый лад, но и большинство других рассказов, вполне современных и приближенных к суровым рельсам реальности, отличает такой же эстетически-красивый, заставляющий вспомнить все же те сказки, слог повествования.