3

Честолюбивый выпускник Гарварда соглашается променять мечты об Уолл-стрит на хорошо оплачиваемую работу в юридической фирме Мемфиса. По началу все идет по плану - большая зарплата, полный "соц. пакет"-дом, БМВ, отдых на тропическом острове. Но за респектабельным фасадом много трещин.
С одной стороны, у Джона Гришема вышел ладно скроенный детектив. Первоприхощее в голову определение - это"основательный". Четко, по лекалам. Сюжет в нужных местах набирает обороты. Герой произнесет проникновенный монолог и задержит дыхание точно перед рекламой.
С другой стороны, излишняя предсказуемость так и не позволила автору раскрыть произведение. Все перепетии - средне- волнительно. Три звездочки.
Также и с героями. Многогранные,сложные, живые характеры. Понятные поведенческие линии. Да, все так.
Но сопереживать главному герою не получается.

"Кухня" юридической профессии, на мой взгляд, показана достаточно точно.

– Наберешься немного цинизма, профессия работает на тебя. Когда ты учился, ты наверняка вынашивал благородные идеи о том, каков должен быть порядочный юрист. Борец за права личности, защитник Конституции, последнее прибежище обиженных, принципиальный адвокат, стоящий на страже интересов своего клиента. После шести месяцев практической работы ты начинаешь понимать, что ты всего лишь наемник, ловко подвешенный язык, продавшийся большим боссам, доступный любому мошеннику и подонку, имеющему достаточно денег, чтобы оплачивать твои сумасшедшие гонорары. И ничто уже не тревожит твою совесть. Все привыкли думать, что право – удел достойных, но ты столкнешься с таким количеством бесчестных юристов, что тебе захочется поставить на этой профессии точку и попытаться подыскать себе работу почище. Да, Митч, ты станешь циником. А это грустно, поверь.

Где та грань, которая очерчивает круг вопросов, за которые ты не будешь браться ни за какие деньги?
Хоть я не припомню ни одной диссертации или научного исследования по вопросу "этичности" юридического бизнеса, но , как тема для разговоров "за жизнь", она крайне распространена.
Какой бы чертой себе не обозначили непозволительное, на все найдется тысяча причин.