4 Миражом пустыни сражённый наповал

Литературоведы делятся не на плохих и хороших, а на явно пристрастных и вроде как объективных. Объективность – это, конечно, иллюзия, авторское отношение нет-нет, да и прорвётся (скажем, биография Моэма, написанная тем же автором, гораздо живее и симпатичнее, чем биография Киплинга), но за объективность Ливерганту смело можно ставить десять баллов. Уважаемый переводчик и главный редактор «Иностранной литературы» умело использует источники, позволяет себе минимум лирических отступлений, создаёт понятный и убедительный контекст. Книга не перегружена фактами, однако более-менее ясно, что происходило в Англии, Индии, Америке и вообще в мире на рубеже девятнадцатого-двадцатого веков. И речь даже не о политической и экономической ситуации (хотя о них тоже речь заходит), а о нравах, тенденциях, интересах и увлечениях. Но книга, безусловно, требует заинтересованного читателя: здесь всё серьёзно, и намеренно развлекать кого-то, травить байки и опускаться до домыслов автор не будет. Надо признать, Ливергант в этой книге крайне сдержан и не склонен пускать в ход чувство юмора (вообще-то для него характерное), так что повествование временами получается слишком академичным. Возможно, выбор подобного стиля диктует сам герой – господин хоть и смешливый по жизни, но достаточно сдержанный в литературе.
Киплинг в книге – человек сам себя сделавший. Или, по крайней мере, сделавший из себя писателя. Путь в общем традиционный – писал с детства, много и постоянно, прошёл суровую школу журналиста, работал, как вол, часто по принципу «что вижу, о том пишу». Родители, натуры творческие, сына всячески поддерживали. Не самый великий талант и невероятная работоспособность привели к известности, получению Нобелевской премии и прочая, прочая. Просто идеальный пример для иллюстрации пословицы «терпение и труд всё перетрут».
Ещё Киплинг яркая иллюстрация того, как наши недостатки являются продолжением наших достоинств. Казалось бы, человек, прославляющий Порядок и Дисциплину – большой молодец, эти добродетели необходимы и в общественной, и в частной жизни. Однако, и добродетель стать пороком может, когда её неправильно приложат. И вот уже вовсю бушуют имперские амбиции, и Киплинг входит в мировую литературу не только как создатель образов Маугли и Рикки-Тикки-Тави, но и весьма агрессивный и неприятный тип, лицемерно сетующий на «бремя белого человека».
Книга невелика по объёму, но лишена воды и очень конкретна, поэтому впечатление о Киплинге, его жизни и взглядах можно получить если не исчерпывающее, то достаточно полное.