3 Дальний поход по дюнам, которых мне бы век не видать...

И это роман писателя, неоднократно выдвигавшегося на нобелевку? Да что вы говорите?! Наверное, следует сделать скидку на то, что это первый его роман.
В романе португальца Антониу Лобу Антунеша «Слоновья память» перед читателем предстаёт один день из жизни врача-психиатра, который несколько месяцев назад пережил развод с женой и разлуку с дочерьми. В течение этого дня герой перемещается по Лиссабону, встречается с людьми, а больше – вспоминает: войну, детство и юность, семью. Врачу хотелось бы посочувствовать, но отталкивает его самовлюблённое копание в себе, глубокая погружённость в свои страдания, психотравмы и комплексы, лукавство, когда он уверяет, что хочет изменить свою жизнь. Хотя вряд ли во всём этом он существенно отличается от каждого из нас.
«Википедия» вкратце сообщает биографию автора – медик по образованию, служил военным врачом в Анголе, по возвразении из которой работал в психиатрической клинике. Это, как и возраст героя книги, подсказывает, что роман (вероятно, отчасти) автобиографичен. Но догадаться об этом можно и по редким «оговоркам» автора, который, ведя повествование от третьего лица, вдруг переключается на первое.
Жаль, что я совершенно не разбираюсь в психоанализе, возможно, читалось бы интереснее. А так роман Лобу Антунеша мне, скорее, не понравился. Я с трудом продирался через нагромождения метафор, составляющих бОльшую часть текста. Так что, пока сеньор доктор переживал очередной мучительный день своей несчастливой жизни, у меня прошло несколько дней. Не менее тяжёлых, чем у него.
Тем не менее, большое спасибо журналу «Иностранная литература» за то, что он продолжает знакомить нас с новыми именами и произведениями, и переводчице Екатерине Хованович за «Слоновью память» на русском языке.

Растянувшись на простынях, психиатр чувствовал, как через открытые окна к ногам подступает морская тьма, отличная от земной тьмы своим вечным ритмическим нервным движением. Заводы Баррейру смешивали с лиловым светом утренней зари мускулистый дым своих далёких труб. Чайки, мечущиеся без руля и ветрил, ошалело натыкаясь то на воробьёв в листве платанов, то на керамических ласточек на фасадах домов. Бутылка самогона светилась в пустой кухне, как лампада, зажжённая в знак обета достичь циррозного блаженства. Расшвыряв бельё по полу, врач постепенно постигал, что одиночество на вкус – алкоголь, который хлещешь из горла без друзей, присев на край кухонной раковины. И в конце концов, хлопком загоняя пробку на место, приходил к выводу, что стал похож на верблюда, пополняющего запасы влаги в горбу перед дальним походом по дюнам, которых век бы ему не видать.