1.5

Окончен тяжкий труд чтения «Третьего Рима» и во первых строках: как же я от него уставал! Ура-патриотизм, православие-самодержавие-народность, монархия - наше все - этого не просто много, этого очень, очень, этого слишком много! В целом - перечисленное - связующая нить всех романов трилогии. Иного нет, как нет и какого-то плавного перехода от одного значимого события к другому.
Все книги написаны в стилистике речи того времени, причем не только диалоги героев, но и авторский текст. Постоянное употребление пассажей типа «еще и еще катятся и набегают народные волны… И все не с горы, а в гору катятся… туда, к высоким теремам кремлевским», или «крамолу боярскую, которая нет-нет да и подымет голову, словно василиск-змея из-под пяты…» - с одной стороны погружает в эпоху, с другой утомляет.

От книге к книге все тяжелее читать про долготерпение народа, про самоунижение, о подчинении власти, какой бы она ни была - главное, чтобы был это человек знатного рода, русский и православный. К концу это все и вовсе опротивело.
А теперь по порядку.

«Третий Рим» начинается концом правления Василия Ивановича: пострижением Соломонии, женитьбой на Елене Глинской и рождением Ивана Васильевича.
В самом начале, где рассказывается о постриге Соломонии Жданов не обошелся без загадки "а был ли мальчик?". Рассказывать о постриге - уместно, тем более, что в книге Соломония позже играет роль. Ее ребенок так и не появляется. Тайна останется тайной. Зачем эпизод о возможном рождении ребенка?
Зато Жданов расскажет о том, что Иван в общем-то вовсе не Васильевич, а вовсе даже Иванович. Сын Ивана Овчины.

Ну и уж сразу: автор неоднократно говорит о бисексуальности Ивана Грозного, вкладывая в уста совершенно разных героев слова о том, что царь содомит . Ни один поступок царя его ориентацией не обосновывается. Так что опять у меня вопрос: зачем?

Начало рассказа о самом пока еще маленьком Ване можно считать пособием "как воспитать отморозка":
1. рано лишить родителей
2. близких людей прямо от ребенка, несмотря на его мольбы отрывать и отправлять в тюрьму, ссылку или сразу на плаху
3. Растить «как холопа»: плохо кормя и одевая, в атмосфере постоянной подозрительности, чтобы была опасность смерти.
4. внушать, что он царь и все должно делаться по его приказу, при этом не ставить ни во что желания ребенка, чтобы на фоне самомнения возникала неудовлетворенность, обида и ненависть.

Мерзкий характер первого российского царя проявляется в юном возрасте: казни, разгул, разврат, дикие забавы. В общем, остается только благодарить небо за то, что оказались рядом Макарий, Сильвестр, Курбский, Адашев и другие, кто «притормозил» превращение царя в Грозного. Но Жданов до «Грозного» не дойдет: книга окончится взятием Казани. Так что делаю вывод, что автора интересует только тот период, где царь еще хорош, добрые помыслы владеют им, а темная сторона хоть и шевелится, но выходу ей не дают. И можно отзываться о богоданном правителе положительно.

Царь противоречив, с одной стороны начитан, умен, с другой - его ведут как барана на веревке, а он и не замечает. А потом вдруг - раз! И понимает это. Вот как-то видимо озарения накатывают.

Автор явный монархист и в этой книге ему есть где развернуться: Глинская укрепляет централизованную власть, сам Иоанн венчается на царство, бояр и князей к ногтю прижимают. А народ? Что народ… Народ если не безмолвствует, то прощает все царюбатюшке.

Пишет Жданов так, что я порой путалась. Вот осада Казани: русские окружили город в 20-х числах августа. Об этом говорится прямо: «… Еще 23 августа полки разместились так, как Иван с воеводами установил». Дальше: «… Тянется осада недели и месяцы… Глубокая осень царит… Ливни, слякоть… ».
Может я что-то не понимаю, но глубокая осень для меня - это ноябрь. А если осада шла недели и месяцы - то значит как минимум пару месяцев она была. А между тем русские пошли на приступ Казани 30 сентября. 23 августа - 30 сентября - это месяцы и глубокая осень?

Ну да ладно. Зато про бороды хорошо. Прям современно: Бороды брить - «дело латинские ереси и чуждо христианского обычая. Блудолюбие то есть и поругание образу Божию».
Ну что? Чем не нынешнее «не допустим к нам западные ценности»? И при Грозном были охальнике, не ценящие «духовные скрепы» народа православного…

Вторая книга трилогии "Наследие Грозного". И сразу - 1582 год. А как же 30 лет, прошедших со взятия Казани? А зачем про них? Подозреваю что это потому, что пришлось бы гадости о царе говорить.

В этой книге пошла мистификация: Грозный сына подменил еще совсем маленьким, Мария Нагая воспитывала чужого мальчика, сама того не зная, а настоящий Дмитрий воспитывался монахами как сирота. Чем не версия? Вполне себе.

Эта книга большей частью о взрослении Дмитрия Сироты и о зверствах Годунова: надо же дать основание отроку возмущаться деяниями царя неправедного, не наследного! Его ж власть не от Бога! Кстати, очень интересно: называя Ивана незаконнорожденным автор про его таки считает настоящим царем, может потому, что достоверно не известно, что он не сын Василия, или потому, что об этом не знали широкие массы?

Книга продолжает двигать тезис о том, что «очень не любит славянский народ «новичков» нигде и ни в чем; а уж на древнем троне своем – и подавно…»: что прощалось Грозному, Годунову не прощается: «не по праву крови, не волею судьбы, а своей личной энергией достиг Борис высоты величия и власти на земле».
В самом принципе автор не виноват конечно, но то, что он не выступает против него - уже достаточный повод проникнуться антипатией. Впрочем, облив Годунова помоями с головы до ног, Жданов решает восстановить баланс: как раз этой самой энергии, ума и силы воли «не прощали ему окружающие, завистливые, ленивые, ограниченные бояре, которые по себе судили и Годунова и говорили, что только одними преступлениями и кознями удалось ему то, к чему стремились многие из них… Ум правителя, его труды и навык государственный сводили на нет».
И ведь можно было бы рассказать о сильных и слабых сторонах этого ненаследного царя, можно было бы описать его хорошие и плохие дела, их причины… Но ничего этого сделано не было. Автор скачет как блоха, а текст воспринимается как противоречивый. Про того же Годунова: сначала - при нем рек крови не течет, а потом устами того же героя обвиняет в многочисленных казнях. То Борис умен и уверен в себе, то сам сомневается в своих решениях и действиях.

Но вот уж где у меня однозначный фейспалм был - так это при описании Дмитрия, царевича Угличского:
1600: «Мирно, в молитве, в работе, в прогулках текло время Димитрия. Он еще был слишком юн, чтобы изведать и другие стороны жизни – кутить или вздыхать по темным очам, по вишневым губкам киевских красавиц» (парню 18 лет, так на минуточку!)
1601 или 1602: «Воспитанный иноками, он всеми силами подавлял в себе врожденное влечение к красивым девушкам»
Про него же: «неукротимый во всех своих желаниях»
И это все о нем… Только мне кажется, что какая-то сборная солянка получилась?

В общем, автор, ёшкин кот!!! Будь жеж последовательным! Не пробовал?

В целом Дмитрий описан как приятнейший молодой человек: умный, рассудительный, добродетельный, так что думаешь: ну как он поляков на Москву повел? Как на свою родину привести войну? А вот так… на царство очень хотелось… Пусть даже на маленькое. На вопрос Мнишеков, что он даст за помощь в борьбе за престол: «– Полцарства отдам! – ответил сразу Димитрий».
И автор ни разу не выказал своего отрицательного отношения к этому… наследнику. Автор, я не люблю тебя.

Первые страницы заключительного романа «Во дни смуты» радуют веселыми перебранками на торгу с поговорками, скороговорками - этакая разухабистая удаль не смотря на тяжелое время.

Сам роман повествует о событиях, приведших на трон Михаила Романова. Тут и захват поляками Кремля, и ополчение под предводительством Минина и Пожарского и подвиг Сусанина (впрочем, описанный весьма скупо и вовсе не как подвиг), и Земский собор 1613 года с последующим коленопреклонным уговариванием принять царство первого из династии Романовых.

Жданов придерживается позиции, что Михаил действительно был всенародно избран, что отказывался от короны он искренне. Историки не так уверены в том, что дело было именно так. Но как и любая другая - авторская версия имеет право на существование.

Читать это тяжело. В ситуации, когда народ мог бы создать парламент, выборного главу, все ищут царя - одного-единственного, чтобы правил всей землей. Отец-батюшка нам нужен. Ну что? Преемственность очевидна: именно батюшка нам нужен до сих пор.

Еще из непонятного:
«Краткий пояснительный словарь" к книге: "Г р е ш н е в и к – хлебное изделие, печется из гречневой муки".
Книга: «коренастому парню лет двадцати пяти, в белых портах и рубахе, с дырявою сермягой на плечах, с измызганным грешневиком на спутанных, белесых волосах»
Так что же такое грешневик и что на голове у парня? На помощь приходят словари на академике:
http://fashion.academic.ru/582/%D0%93%D1%80%D0%B5%D1%88%D0%BD%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D0%BA
Грешневик - в 15-17 вв. на Руси мужской высокий головной убор с небольшими полями.
(Энциклопедия моды. Андреева Р., 1997)
Вот и думай, почему словарь к книге не дает правильного толкования слова. И только ли этого?

В целом трилогия ничем не поразила. Ожидаемо грызутся бояре, самоотверженные люди, действующие на благо страны немногочисленны, но к счастью довольно часто сильны, умеют находить приверженцев. Основная сила - народ. И будь у этого народа побольше самолюбия, кто знает, в какой стране мы бы жили сейчас?

Сколько ни говори, что в истории нет сослагательного наклонения, но постоянно думается: а если бы Грозный умер ребенком (был убит)? Была бы Семибоярщина, или власть захватили бы Шуйские? Вряд ли пришло бы в голову призывать на трон католического королевича, но кто знает… Большей частью книга интересна не сама по себе, а мыслями, которые возникают в связи с вновь раскрывающейся историей страны. Да и не только мысли: передо мной Ключевский и Забелин, а в интернете десяток вкладок открыто на статьях, посвященных периоду Ивана Грозного и Смуты. Но это уже совсем другая история.