4.5

Ты точно хочешь про книгу? Может, поговорим, о погоде, Карл?

Какая удачная сейчас погода. Темно, несильно ветрено, деревья нехотя размахивают гибкими ветвями, сбрасывают желто-красные листья. Иногда льет сильный дождь, зачем-то изредка сменяясь противной моросью. Машины, о, смотри, Карл, кажется это белая Шкода Йети, проезжают под окнами моего дома, непременно въезжая в особенно крупную лужу на перекрестке. Мой дом стоит на перекрестке улиц, и в центре перекрестка мутное озеро. Каждый раз Шкода Йети аки Моисей разводит воды колесами, оставляя за собой на дне след протекторов. Прохожие остерегаются Шкод, они боятся за свои плащи и лаковые туфли. Еще один отпрянул, вот слетела шляпа прямиком в озеро. Робби, это ты?

Я поговорю с тобой, Карл, хорошо? Мне сегодня как-то не по себе, твой создатель медленно, но верно подводит меня к финалу. А у меня дрожь, Карл. Я, кажется, нашла себе идеального мужчину. Я, кажется, влюблена, Карл. Ему 30 лет, он младше меня и он удивительно наивен, ты веришь, такое бывает? Наивен и циничен. Он сильный и он слабый. Он не боится дать в морду хаму, но дуется из-за случайного поклонника. Он сегодня играет для Розы и ее дочки, играет для Фрицци, играет для бедняжки Лилли, какое мертвое у нее лицо. Он такой смешной, Карл, он думает, что ждать - это страшно. Вот же глупость. Ведь ты же и сам знаешь, правда, что гораздо страшнее, когда некого ждать? Пусть даже это будет вот так, сидя у окна в темной комнате, глядя на фонарные столбы в проводах, на отражения ламп и окон в асфальтовых озерках, на проезжающие такси, я жду. И мысленно салютую.

- Ты любишь меня?
- Нет. А ты меня?
- И я тебя нет.
- Это хорошо. Значит, с нами не может случиться ничего плохого.

Это неточная цитата, Карл, но мне не нужны точные цитаты. Все слишком хрупко, все слишком неуловимо. Я знаю, что есть Робби, и есть я. И есть Пат. И что когда-нибудь все это кончится. И тогда ты будешь нужен ему, Карл, очень нужен. Потому что я сольюсь с вечностью, Пат сольется с вечностью, его лучшего друга больше не будет с ним, его автомастерскую разберут на запчасти, и с ним останешься только ты. Да и тебя продадут на те же запчасти, снимут твой карданный вал и цилиндры, чтобы заплатить за меня и за вечность. Но ты все равно останешься с ним, и я останусь, и Пат, и Кестер, и Ленц, и Фердинанд, и 200 англичан, задохнувшихся от газа, и тот Ленцев парнишка, которому тот прострелил голову, будто арбуз. Все всегда остается в памяти. А Робби постепенно обучится искусству забывать.

Какая прелестная бутылка рома в моем баре. На вкус как жидкий шоколад, он обжигает горло и стирает память. Карл, ты расскажешь Робби, что я сегодня вспоминала вкус рома - мне нельзя больше пить, прости - за него. И за Пат. И за то, что он все это вынес. Я бы так не смогла, Карл, честно. И за трех товарищей, которым ты был четвертым, самым верным другом. Ты никогда не подводил, Карл. Когда нужно, брал повороты на мокрых листьях, когда не нужно - не заводился. Ты молодец, Карл, я подолью тебе еще чуток бензина. Потом. Когда от этого теперь уже шторма выветрится память о роме, о каплях дождя, о запахе воды в воздухе, об отражении ожерелья от Тиффани, от серебристого платья, облегающего некогда роскошное тело Пат.

Прости, Карл, я не смогу рассказать тебе, как это было на самом деле. Пусть это будет так.

- Я и не возлюбленная.
- Так кто же ты?
- Не половинка и не целое. Так... фрагмент...