4.5

Голдинг и Фаулз — два негодяя-препода от английской литературы, которые творят с собственными произведениями вещи ну уж совсем непозволительные. Это я про то, что очень они оба любят в подробностях объяснять, зачем и почему они написали тот или иной роман, что они в нём хотели сказать и какая занавеска отдаёт всеми оттенками голубого неспроста. Школьники ликуют, читатели скрипят зубами, потому что теперь попробуй только скажи фирменное "Мы не можем знать, что имел в виду автор" во время литературной беседы, потому что теперь-то мы как раз можем. Но это самое "можем" убивает некую долю удовольствия от самостоятельного рискованного копания в книге с бравой шашкой убеждённости в собственной всегдашней правоте, не правда ли?

Впрочем, можно чисто по-человечески понять, почему у Голдинга вдруг бомбануло после критических отзывов на его роман, да так, что он полез в дебри самообъяснения. Все читают "Повелителя мух" и говорят: "Ой, да это ж про последователей Гитлера". И всё. Стоп. Дальше уже думалку выключают и вешают на произведение ярлык обличителя нацистского режима. Ясен-красен, что нацистов Голдинг зацепил, но только краешком, не в этом была его цель. Совсем он не хотел написать плоскую штучку про то, что "нацизм - это очень-очень плохо, дорогие детишки". Шагнул он гораздо глубже, пытаясь докопаться до истоков проявления зла, как такового, а нацизма уже как частного его проявления. И итоги его копаний весьма неутешительные.

Вспомним, какое было настроение умов Великобритании того времени. Сверхдержава с огромным количеством колоний, короли всех морей, богатенькие и сытые самодовольные англичане, которые пышут империалистическим самомнением. Мы самые цивилизованные, самые воспитанные и вот с нашей-то нацией никогда не произошло бы такого конфуза, как с этими простаками-немцами, ну чисто стадо, ох, ох. Голдинг же показывает, что тьма таится в глубине каждого из нас, и культура-воспитанность-цивилизованность не так уж долго может сдерживать эту тьму, если ей хоть раз дадут волю вырваться наружу пусть и крошечным проблеском. Автор проводит настоящий эксперимент, взяв вместо морских свинок маленьких англичашек: вместо аквариума для эксперимента - необитаемый остров. Даже "научный оппонент" выбран Голдингом весьма умело. Сейчас-то мы уже совсем не помним такую книжку, но представить её стереотипный сюжет легко: в те времена была популярна детская книга "Коралловый остров", где маленькие англичане попадают на такой же остров и устраивают там робинзонческий рай, потому что они же цивилизованные англичане, всё делают по расписанию и купаются в наслаждении. Голдинг в таком утопическом развитии событий ох как сомневается, поэтому от немытых бананов-кокосов его подопытные англикролики постоянно мучаются животом, а на дисциплину забивают почти что сразу, как только понимают, что ничего им за нарушение оной не будет.

И что получается? Получается та же история, что и в "Празднике непослушания", только с чуть более тёмным исходом. Голдинг приходит к нерадостному выводу, что англичане - точно такие же люди, как и немцы. И они могут скатиться к животному существованию и закону дубины и клыка очень быстро. Тут, кстати, очень показательно, что героями являются дети, на которых налёт цивилизации чуть менее плотный, чем на взрослых, поэтому деградация до примитивного шаманского агрессивного племени происходит быстрее. Взрослые бы тоже скатились, просто не так быстро и очевидно, что для романа-эксперимента - лишние страницы. Ну и заодно отметается напрочь сахарная мысль о том, что дети - это чистенькие и непорочные ангелочки. Дети - это точно такие же люди, как и взрослые, только чуть более непосредственные. Голдинга можно упрекать в жестокости по отношению к героям романа, но я убеждена, что он, напротив, весьма милостив. Мог бы раскатать историю дальше, до полной потери человеческого облика шкетами. Показать, как лет через N-цать они разучились говорить и думать, потеряв половину своего племени. Голдинг же применяет deus ex machina и спасает всех, заодно повторив в очередной раз рефрен: "Вы же англичане".

На русском роман воспринимается всё-таки не так, как на английском. Не хватает культурного местечкового багажа, да и перевод, честно говоря, весьма посредственный (об этом чуть позже расскажу). Мы не чувствуем так остро культурного расслоения народца на острове. Хрюша (эх, а ведь ему стоило начинать паниковать уже на криках: "Бей свинью! Режь ей глотку!") среди детей является чужеродным не только потому, что он толстенький и носит очки. Для них он - воплощение презренного класса лавочников, которые неправильно говорят (вот это в переводе плохо получилось) и вместо вещей возвышенных, как истинные англичане, думают про всякие плебейские мелочи жизни: как бы поесть, поспать, не заболеть и спастись. Как нам представляется Джек? Мерридью! По фамилии, как джентльмен, а не с какой-то там кличкой. Это потом уже Мерридью пропадёт под натиском маски дикаря, а изначально-то он жынтыльмен.

Концепт маски меня вообще очень порадовал. Чёрт с ними с ритуальными танцами, ритмом и прочими полугипнотическими штучками, которые так любят соотносить с ритуальными выкрутасами нацистов. Но вот маски! Действительно, стоит только надеть маску, размалевать лицо, простейшую вещь, по сути, сделать, как ты уже не совсем ты, а кто-то другой. Не джентльмен Мерридью, а охотник режь-бей-режь.

В итоге мухи оказываются внутри у каждого, а Повелителем их оказывается хаос. Толстый и неприятный (даже многим читателям), но такой практичный лавочник сопротивляется им лучше всего, а "мы-же-англичане-лучше-всех" катятся в бездну. Либеральные идеи, коммунистические - всё тлен перед первозданным зовом тьмы, иногда цивилизованные схемы просто не работают. Может быть, поэтому книгу не любят не только те, кто её совсем не понял. Не очень-то приятно осознавать, что внутри тебя тоже есть этот злобный хаос и полчища мух. Да-да, мы, конечно, не такие схематичные, как персонажи "Повелителя мух", мы бы деградировали куда веселее и, возможно, медленнее. Но Голдинг для того и показал нам максимально быстрое увядание, чтобы мы задумались, что сами смогли бы противопоставить Повелителю мух.

А напоследок немного про переводы. Их два (Суриц и Тельников), хотя перевод Тельникова можно прочитать только в электронном варианте (ну, или если умудриться найти какой-то ветхий выпуск журнала за дремучий год). Перевод Суриц не ругал только ленивый и правильно, со своей задачей она не справилась. Конечно, она попыталась передать неправильную речь Хрюши, и это уже заявка, но удалось это весьма худо. Выглядит, скорее, словно она сама вместе с редакторами кучу ошибок допустила, слишком малозаметно. Всё остальное - ещё хуже. С редкими случаями языковых игр не справилась, речь мальчишек передала плохо, а косяки из описаний природы любят въедливо разбирать переводчики. Словом, плохо, вот тут немножко бонусной конкретики от людей более сведущих, чем я.
Огорчает то, что альтернатива (перевод Тельникова) - тоже не конфетка. К самому языку претензий нет, он гораздо более складный и уместный, чем у Суриц. Но вот на ошибки в речи Хрюши он совсем забил, а значит потерял львиную долю смысла произведения. К тому же, этот перевод - журнальный вариант, который я называю "подъеденный мышами". Почему? Очень просто. Чтобы сократить объём, редакторы то тут, то там, подъели по абзацу, по предложению, по кусочку предложения. И они пропали насовсем. Конечно, это не те кусочки, которые важны для смысла, в них, как правило, блестит море, шумят деревья и кричат птицы. Но всё равно чувствуешь себя как-то неприятно, как будто в магазине обсчитали, пусть и всего на пару рублей.

Разговоры о необходимости нового перевода давно ведутся, да вот только... Будем надеяться.