4

У человека читающего литературная мистификация вызывает особый интерес. Поэтому биографии «Максима Чертанова» любопытно читать – ты каждый раз пытаешься понять причину, вынудившую автора скрыть свое имя (пол, возраст…). В этот раз я пытался постичь это через биографию Артура Конан Дойла.

Книга, по крайней мере, любопытная. На меня всегда производят впечатление концептуальные вещи. «Конан Дойл» из них, его главы и части лишены эпиграфов, зато названы так же, как и работы самого сэра Артура («Сэр Найджел», «Белый отряд» и т.д.)

Нельзя сказать, что «Чертанов» любит Конан Дойла (но и не брезгует им, как это было в случае с Хемингуэем ). Отсутствие сердечной привязанности позволяет быть более отстраненным, что добавляет книге шарма.

Биография вышла насквозь русская, наполненная вечным нашим комплексом – поиском соприкосновений Конан Дойля с русской культурой, аналогиями с другим доктором – Чеховым, цитатами из дореволюционных русских поклонников Дойла. И тщательным разбором клюквенных эпизодов в самом творчестве Дойла.

Автору удалось развитие – можно прочувствовать то, как Дойл рос, был школьником (в мрачной иезуитской школе), выбирал профессию, искал себя. Все это бодро, насыщенно деталями и хочется читать. Его идеологические метания (внутри двухпартийной системы, конечно), защита несправедливо обвиненных, ура-патриотизм в бурской войне – все это делает Дойла очень живым, способным ошибаться.

Увы, довольно часто «Чертанов» начинает рассуждать (опять же, меньше, чем в «Хемигнуэе»), и тут хоть святых выноси. И дело даже не в том, что мне не близки эти скучно-либеральные аллюзии автора, какие-то нудные отсылки к современности (а книга опубликована в 2008, так что отсылки уже довольно устарели). Проблема в какой-то вопиющей банальности пассажей, обывательщине такого образца, что сразу становится скучно. У меня пару раз появлялось ощущение, что эти «лирические отступления» сделаны в угоду публике, но это, если это так, означает лишь, что «Чертанов» мало уважает своего читателя.

Возможно, однако, что «Чертанов» сознательно берет на вооружение прием Дойла – рассказывать о главном герое через восприятие недалекого, простодушного персонажа с весьма ограниченным кругозором. В таком случае эта затея «Чертанову» блестяще удалась.

Отдельного и, увы, недоброго слова заслуживает редактура (несколько опечаток оставим на совести аж трех обозначенных в выходных данных корректоров). Судно, на котором был судовым врачом Дойл, предстает на страницах книги то «Надеждой», то «Хоупом», британский писатель то Харди, то Гарди, в подписи к фотографии крикет перепутан с гольфом, ссылки на источники сначала отсутствуют, на трети книги появляются в виде сносок, а потом опять пропадают, уже навсегда. Ну и совсем уж печально обстоит с Ю.И. Кагарлицким. Он несколько раз в книге назван Юрием, тогда как звали его Юлием (а ведь его книга приведена как источник в конце книги). Мне действительно любопытно – кто его переименовал? Автор, редактор или корректоры?

Но это придирки. Книга стоящая, обладает настроением, по-своему ангажированная, но интересная. Теперь я буду читать и про Холмса, и про Челенджера иначе, оглядываясь на человека, который их создал, понимая, что это ему стоило.