4

Я очень редко пишу рецензии размером с простыню. Но об этой книге хочется рассказать обстоятельно, уж очень она важна для меня как для стихолюба и стихописца. Стихи и. Романа я люблю давно. Познакомился с ними в каком-то ветхом номере журнала "Вера и жизнь", сколько ни читал христианских стихов в журналах - запомнил только его "Пророка". Затем нашел его страничку на стихи.ру, обрадовался и долго читал его стихи там. Потом страничка закрылась. Сейчас взял две его книги в областной библиотеке, одна из них - "Одинокий путь". Сначала напишу о том, что не понравилось, что не вызвало резонанса с моим пониманием прекрасного и вообще мироустройства, затем подробнее - о впечатлившем и восхитившем.

С чего начать? С первых страниц книги. Стремление к страданию, может быть, вписывается в каноны православия (я не специалист в нем), но в библейские каноны точно не вписывается. Между тем и. Р. пишет ("О Церковь-Мать..."):

Но мирной, безболезненной кончине
От юности противится душа.

И далее в последней строфе:

Коль недостоин кровушкой омыться
Иль на молитве слезной отойти,
Пошли чуму, суму, печаль темницы,
Все заслужил! Но дай и сил нести!

Однозначно противобиблейская идея - просить о страдании, болезни, тюрьме (возможно, восходит к идеям аскетизма вообще и монашества в частности). Родственный с этим мотив пренебрежения красотой творения, "здешней превратностью", встречается и в других стихах, например, в стихотворении "За околицей", но уже не так ярко выраженно.

С чем еще я не был согласен:

Святись, Кого не знает ум,
Но сердце любит и взыскует!

Если прочитать эти стихи исключительно как стихи, то оправдать содержащуюся в них идею легко: мудрость Божья не вмещается в наш бедный и ограниченный ум (сравн. с подобными возгласами Иова и Павла), но мы все равно Его любим. Однако если прямо и просто прочитать их как прозу, то проступит такая идея: мы не знаем Его умом, но любим сердцем. У меня сразу возникает вопрос: как можно любить, не зная? Ведь чем больше мы Его познаем, тем больше и любим... Но, возможно, это я уже придираюсь, а здесь всего-навсего литота.

Вот еще придирочка, но она, может, вызвана моим недопониманием особенностей словоупотребления:

Не может быть безстрастия глашатай,
В ком страсти и в душе, и на лице!

Если здесь речь о греховных страстях - тогда да, понятно. Но если подразумеваются вообще человеческие эмоции и чувства, то мне это кажется опять излишней аскезой.

Это о том, что прозвучало для меня догматическими диссонансами. Теперь о языке. И сначала о тропах и метафорике. Во владении великим и могучим мне до и. Р. далеко (недаром он учился на филологическом факультете Калмыцкого государственного университета, правда, от сдачи выпускных экзаменов отказался). Но в некоторых строфах образность так сгущена, что я прочитывал их дважды, трижды, четырежды, чтобы уловить смысл, суть сравнения. Вот одна из таких показавшихся мне сложными строк: "Плоть без смысла - худое надгробье".

Впрочем, это замечание касается только некоторых мест. И не говорю, что им я принижаю стихи и. Р., напротив, совершенно нормально, чтобы поэт, писатель учили читателя думать, напрягаться, что-то разгадывать или исследовать. А сколько в книге совершенно потрясающих, живых, ярких метафор!.. "Зеленый свет струится по ветвям". Или вот: "Горюет флейта - молится металл" (прочитайте все стихотворение, начинающееся с этой строки, оно о светском искусстве).

Теперь о главном свойстве этих стихов, о той черте, которой я хотел бы более всего у и. Р. научиться. Это афористичность его высказываний. Читаешь стихотворение, и кажется, что автор сплющил богословскую статью до афоризма, а потом этот афоризм еще сплющил до поэтической строки, чтобы он лег в нее ладно и точно, словно всегда здесь лежал. Прочитаем стихотворение, которое я начал цитировать выше, до конца:

Плоть без смысла - худое надгробье:
В бытии - в ком идея и свет.
В мир чувственном - правдоподобье,
В мире чувственном истины нет.

Зыбкий мир - созерцанью преграда.
О изменчивость - мудрости тать!
Кто из круга рождений, распада
Может Божьи лучи созерцать?

Мир един! Разделение рушит,
Что в основе творенья лежит:
Кто же, личность на тело и душу
Разделив, бытия не лишит?

Мир - хвала! И всегда необычен,
Без глагола и травке не быть.
Иль кого-то Господь обезличил?
Как безличное сможет хвалить?

Человек! Не клони сердце долу,
Будь всегда духоносным, поэт!
Чтоб глаголом сливаться с Глаголом,
Чтобы светом притягивать Свет.

Да ведь это стихотворение можно на афоризмы разобрать! И таких афоризмов у него - россыпи по всей книге. Скажем, вот: "Но Чистота не источает грязь, И Вечность не рождает мельтешенья". А вот совершенно гениальное: "Смиренье ли - молчанье соловья?" ("Оставив прах...").

Вот афоризм развернутый (потому что рисует картинку) на строфу, он немедленно вводит меня в особое состояние внутреннего уединения и неотмирности:

Живые капли стекла бороздят
Подобно жизням, к Вечности спешащим.
Уединись. Послушай шум дождя,
Исполнись неотмирности целящей.

Из одного интервью и. Р. я узнал, что он много читает. И это видно по его текстам. Я вижу, что он вдумчиво перечитывает Писание, прежде всего Псалтирь. "Мир - хвала!" "Как безличное сможет хвалить?" - я тоже не раз останавливался над этими псалмами, описывающими холмы, деревья и т.п. как личностных существ, хвалящих Бога. Некоторые стихи содержат прямые цитаты из трудов отцов церкви, из чего можно сделать вывод об охвате круга чтения и. Р.

Занимается он и словотворчеством, встретил у него ряд словечек, которые выдумал, похоже, и. Р. сам: "обезстрастить сердце" или в другом стихотворении "пасхалить сердце".

Вообще, читаешь стихи и так и видишь поэта, погруженного в книги, в молитву, а еще - в мир природы вокруг скита (кстати, впечатление это дополняют авторские фотографии с грибами, цветами и т.п.):

Прохожу меж березок и сосен,
Собираю грибы и слова...

Так и представляю себе человека, вслушивающегося вовне и внутрь, подбирающего, "собирающего" слова. Стихов с восторженными описаниями природы в книге - множество, благодаря чему к строчкам о "здешней превратности" относишься как к недоразумению или считаешь, что не понял их смысла вовсе (что вероятнее). Апофеоз, гимн красоте содержится в следующих строках: "Нам красота дана для выживанья. (Блажен, кто может души возвышать!)", дальше там идет "Ты жив, пока способен к умиленью, Пока еще скорбишь о Чистоте, И всюду видишь Божье отраженье - В небесной выси, в дольней широте". А заканчивается стихотворение:

Благословен, кто с чуда глаз не сводит,
Узрев его в росинке иль звезде.
Но преблажен, кто радостно восходит
От красоты к надмирной Красоте.

(Только я вспомнил после слов о "надмирной красоте" бессмертное "Одна есть в мире красота"?) Но "Одинокий путь" - не только елейные стишочки о грибах да соловьях... Ряд стихотворений написан с обличительной интонацией Исайи и Иеремии: несколько из них обращены к лжеучителям и лжеслужителям, кое-какие - ко всем верующим в целом ("Нас послали сюда побеждать... Только мы позабыли свой чин"), а вот это ("Поэту!") - к лжепророку, я бы сказал, к лжепоэту или, словами самого автора, к "творящим забулдыгам". Оцените:

Рождать глагол и Правду бить под дых,
Крепя с пороком и грехом союзы?
Я не люблю творящих забулдыг -
Рабов страстей и лизоблюдов музы.

Какая высь при направленье вширь?
Нет чести в том, что Божий голос глушит.
О душегубец собственной души,
Тебе ли врачевать чужие души?

Кадящему кумирам не бывать
Незамутненным разумом пророком...
О, если бы к таланту благодать!
О, если бы взирать омытым оком!

"О, если бы к таланту благодать!" - что ни стихотворение, то новые афоризмы, диву даешься этому дару. В другом произведении и. Р. не боится обращаться с гневной интонацией уже к обладателям духовных званий:

Народу трудно верить богослову,
Которого не спрячет баобаб,
Он знает все, во лбу ответ готовый,
Но в жизни личной - плоти верный раб.

И зависть, и тщеславие, и ложность,
И нищета, что званьем не прикрыть...
Остановись, упитанная сложность,
Не говори о Хлебе, а насыть!

Смело. И в памяти всплывает "Всезнайства ослепляющие блики"... Еще одна полукрамольная (разве нет?) строчка на грани фола, на этот раз из стихотворения "Лжепокаянье!". Хоть и снабжена автором восклицательным знаком, но приводится в скобках: "(Хвала Призвавшему, а не ведущим!)". Открой любое официальное издание или сайт, сколько там хвалы "ведущим"...

Если кто-то не был знаком с творчеством иеромонаха Романа, думаю, этих абзацев было достаточно для того, чтобы составить о нем впечатление. Мне эти стихи в основной своей массе нравятся очень, читал бы и перечитывал, только в продаже пока этих книг не нашел, и скоро надо будет сдавать книги в библиотеку. Общая оценка книжке: 9/10 (не 10 из-за догматических нестыковок). В заключение не удержусь и процитирую трехстрофное стихотворение, которое я бы назвал манифестом поэта-христианина:

Белеет яблоневым цветом
В зеленом радованье скит.
Попробуйте не быть поэтом,
Когда душа благодарит.

Похвально гнать, как искушенье,
Что развлекает ум и слух,
Но кто же гонит вдохновенье,
Которое вдыхает Дух?

Земля невестой разодета
И ликованья не таит...
И потому так много света,
Что все о Боге говорит.

Аминь.