5

Мережковский считал Наполеона полу-богом, величайшим из людей, Александром из Македонии современной цивилизации, иными словами мистифицировал корсиканца до статуса неземного демиурга народов и умов, Тарле видел в нем самого выдающегося полководца нашей эры, Наполеона-человека, Наполеона-императора, Наполеона-политика, Стендаль - того, чью историю будут переписывать каждое десятилетие, чья слава всегда будет опережать его тень, а Тюлар, Жан Тюлар, на мой взгляд, написал самую полную, самую непредвзятую, лучшую биографию, возможно, величайшего из людей.

Как специалист по истории Франции периода Великой французской революции, Консульства и Первой империи, Тюлар, что говорится, справился со своей задачей на отметку pure excellento. Обильное количество информации, распределенное на несколько сотен страниц, мириады последовательно собранных в единую систему фактов, сдобренных профессиональными пояснениями без нарочитой тенденциозности, предтечи субъективистких рассуждений о значимости необъятной фигуры Наполеона, что не характерно для большинства биографов. Этим труд Тюлара выделяется из общего числа томов, посвященных Бонапарту, сложно оставаться справедливым, когда речь идет о такой значимой личности в мировой истории, тем не менее ему удалось обуздать эту вершину. Почти удалось.

С приходом наполеоновской эпохи во Франции прекратились гонения на христиан, начался период реставрация религиозных институтов, в Турции Наполеон во всеуслышание объявлял себя смиренным рабом Аллаха, будучи сознательным атеистом, мечтал об Азии, ведь "только там сосредоточенна настоящая мощь 600 миллионов людей", он лгал, захватывал, казнил, он не жалел своих людей, не сострадал врагам, писал королю Бельгии: "Бойся, я иду. По дороге к тебе я потерял 200 тысяч солдат. Меня не остановить". «Как жаль, что такой великий человек так дурно воспитан!» – ответил ему однажды Талейран, конечно за глаза, на его площадное ругательство. Госпожа Ремюза, наперсница Талейрана говорила, что вообще, всякое постоянное правило для него, Бонапарта, невыносимо стеснительно; всякая вольность нравится ему, как победа; он никогда ничему не хотел подчиняться, ни даже грамматике. Ни даже одежде: раздеваясь ночью, он нетерпеливо срывает с себя и бросает ее на пол, как непривычную и ненужную тяжесть; естественное состояние тела его – древняя, целомудренная и не стыдящаяся нагота. Сам Наполеон не признавал европейскую «условность», «пристойность» и «хорошее воспитание», называя напудренного Талейрана навозом в шелковом мешке.

Он 40 раз выходил победителем на полях сражений, но главное сражение проиграл — его империя пала и рассыпалась в пыль. Но величие правителя определяется не длительностью правления и не военными победами. Велик тот правитель, который оставил по себе преображенную страну. И это Наполеону, без сомнения, удалось. Ведь именно он наладил во Франции эффективную систему управления и заложил фундамент французской экономики. Именно Наполеон своим не долгим правлением доказал, что государственная мощь может опираться только на твердую политическую власть, стабильную финансовую систему, на частную собственность и экономическую свободу — и именно на этих принципах взросла и окрепла Западная цивилизация. Великий, неподвластный никакому закону, никакому существу, он был Революцией, самим ее духом, самой ее формой, он же ее и уничтожил. Непобедимая армия Бонапарта, стиль ампир в архитектуре, гражданский кодекс, прошедший победным маршем по земному шару и легший в основу законодательства большинства государств Европы, Африки, Азии и Америки, распространившиcь среди христиан, мусульман и буддистов, действующий спустя 200 лет, новое французское искусство, новая литература, - всего 15 лет на вершине власти.

И в очередной раз я недоумеваю, неужели французы нуждались в бессильном христианском боге? Зачем им этот иллюзорный смешной старик, когда у них был Наполеон, непобедимый и бесстрашный? Он не корсиканец, не француз, не итальянец, он не европеец, Мережковский говорит, что он и не человек, он что-то гораздо большее, но я вижу Человеческое, слишком Человеческое, он слишком велик, чтобы быть чем-то нечеловеческим.