4

Некая категория людей из-за своей способности не спать оказывается ненавидимыми изгоями. Но чем определяется человеческое в человеке? Не принадлежностью же ведь к большинству…

Роман интересен в связи с перспективами «улучшения» человека, за что так ратуют «трансгуманисты».
Механизм будущих революций, оборачивающихся геноцидом, тоже в принципе понятен. Есть меньшинство и большинство. Отношение к меньшинству двоякое. Оно может подавляться, дискриминироваться или преследоваться. В роли такого меньшинства могут выступать, допустим, и те, кто перестроил свой организм и стал уже не совсем человеком, благодаря хотя бы частичной киборгизации или химеризации. Или получает препараты для улучшения своих способностей, недоступных остальным. Это коллизия романа Нэнси Кресс «Испанские нищие» , где появилась группа детей, могущих обходиться без сна и развивающих сверхспособности. Их сначала преследуют, а потом гадкий утенок превращается в лебедя (см. также многочисленные спекуляции на тему детей – «индиго»). Но не воспользуются ли эти транс-люди, «гемоды» (ГЕнетически МОДифицированные) и другие подобные существа своими сверхспособностями хотя бы для того, чтобы отомстить? Гемоды борются, потом побеждают и … с легкостью преступают принципы «старой», человеческой морали. С точки зрения морали существ, преодолевших барьер какой-нибудь Сингулярности, старый человек может и не заслуживать права на существование.
В реальности «Другие» могут быть и «чужими». Недавно я случайно прочел сетевой материал, о том, что политбюро компартии Кампучии во времена геноцида «красных кхмеров» состояло в основном их этнических китайцев. Они и развязали в Кампучии невиданное по масштабам человекоубийство (3 из 7 миллионов населения), экспортировав туда и модель «культурной революции», и враждебность к соседнему Вьетнаму. Но если в самом Китае от перегибов маоизма удалось избавиться благодаря внутриполитической борьбе, то оказалось, что геноцид чужих в Камбодже был неостановим изнутри, и его прекратила только вьетнамская армия, которой пришлось воевать с полпотовской Кампучией, освобождая ее от террористического господства «красных кхмеров». К сожалению, в природе человека привычка убивать чужаков, и эта традиция из времен первобытности перекочевала в наше время – вспомнить хотя бы страшный геноцид в Руанде в 1994 г. Примеры эти для большинства из нас экзотичны, однако аналогии с российской историей последнего столетия более чем прозрачны.
Чужие, появившись в инокультурной (иноприродной) среде будут ее ломать и перестраивать под себя, ухудшая привычный природный и культурный ландшафт вокруг, к которому привыкли «аборигены». За примерами далеко не надо ходить – достаточно поднять глаза и внимательно посмотреть вокруг. Появление биологически, генетически, технически отличных от людей существ вызовет такой геноцид, перед которым померкнут ужасы «красного террора» или «голодомора».
Возможно, такая трактовка романа противоречит замыслу автора.