5

Книга Одиночеств. Одино-о-о-очеств. У Вас бывает такое, что когда пишешь о самом любимом, иногда трудно подобрать слова, в которые уместились бы все Ваши эмоции и мысли? Я долго думала о том, с чего всё-таки следует начать рецензию на книгу Одиночеств, чтобы доступно рассказать, отчего я нахожусь от неё в столь безмерном восторге. Когда долго думаешь, приходишь, как правило, к выводам нелепым и далеко не лучшим, но делать нечего, поэтому я просто скажу:
Я очень люблю книгу Одиночеств.
Люблю её за своенравность. Она может пнуть тебя под зад в любой удобный для неё момент, если чем-то ты ей не угодил, если где-то оскорбил её или безмолвно в чем-то обвинил. И ты просто не сможешь читать дальше – она тебя за шкирку выкинет на ближайшую обочину, но заставит при этом догонять её день, два или месяц. С ней трудно, как с истеричной художницей или гениальным музыкантом; от неё хочется бежать, но к ней надо возвращаться, потому что не возвращаться к ней просто нельзя.
Люблю её за простоту. Простоту, с которой она говорит о таких близких сердцу и родным печенкам вещах; с которой она смотрит на жизнь во всех её нелепостях; которую она прививает своим читателем с первых страниц. Она говорит тебе: «Послушай, чего ты хочешь? Высоких рассуждений о материях бытия? Да? Точно? А подумать? Что-что? Да? Тогда пошел ты в жопу!». Некоторые обижаются и уходят, да и шут с ними. Мы с такими вроде бы как рыбы разного плаванья.
Люблю её за прямоту. Она не будет юлить вокруг да около, подыскивая наиболее лояльные слова, а станет перед тобой во весь свой исполинский рост и громыхнет тебе правду-матку прямо в испуганные глазенки (Да-да, и это она так со всеми, хаживали – знаем). А потом, как ни в чем ни бывало, продолжит: «Эта книга посвящается…».
Люблю её за мудрость. Больше всего молчат об очевидном, о том, что у нас перед носом ежеминутно и ежесекундно, о том, что мы забываем подчас, так как не считаем должным снизойти до уровня обывательского и сельско-мыслительного, а зря. Так вот Она не молчит, нет. Она вопит во всеуслышание, употребляя всевозможные «урод», «тварь», «скотина» и прочие, которые принято называть не очень лицеприятными и «ну очень нецензурными».
Люблю её за точность. Потому что материться она может до седьмого пота, но как назовет тебя «взрослым», так жить на белом свете не хочется от тоски по своему провалившемуся в яму с чем-то вонючим детству и утерянной чистоте помыслов.
Люблю её за жизненность. Потому что другие могут сколько угодно рассказывать о похождениях Васи Пупкина в страну Лапландию, но себя вы в нём вряд ли узнаете. А вот в «лупоглазом детеныше в фирменных джинсах» многие увидят призрак давно забытого под кроной настоящего, увидят, задумаются, и, может быть, даже вспомнят. Если сильно-сильно постараются.
Ещё я люблю её за:
• правдивость
• своевременность
• тонкость
• ненавязчивую мораль
• наглядность
• искренность
• …… (будем считать, что в этом месте на меня натянули смирительную рубашку)

Но больше всего я люблю её за Одиночество. За это сорокаградусное, хмельное одиночество, которое мы каждый день ощущаем в огромном мире людей и прочих тварей, которым мы дышим – и не можем надышаться, которое мы пьем – но никак не утолим жажды. За это чувство в его идеальной степени, в его абсолютной форме и истинном содержании. За Одиночество, о котором исписаны тонны бумаги и гигабайты вордовских страниц. За Одиночество, которое живет в каждом из нас.