4

Чему я не устаю удивляться, так это фантазии Марины и Сергея Дяченко. Кажется, ей вообще нет никаких преград, и никогда не угадаешь, в какой именно формы рог скрутят авторы нашу привычную реальность.

В этом романе реальность на первый взгляд такая же, что у нас за окном, ну, может быть, такая же, какая была 20 лет назад. Только люди подозрительно доверчивы, даже двери обычно никто не запирает. А дело в том, что человечество привыкло выплескивать агрессию, поэтому грабить и убивать наяву никому в голову не приходит. Другое дело – во сне.

Во сне каждый житель планеты становится зверем в огромной Пещере. Разум уступает место инстинктам, и начинается большая охота, в которой есть хищники и есть жертвы. Быстрые ноги против острых клыков, чуткие уши против бесшумной походки. Человек, который ночью становится сарной и попадает в лапы хищного саага, умирает по-настоящему, во сне, в собственной постели. Зато наяву – никаких террактов, никаких войн, даже мелкого разбоя не бывает. Вот такие пирожки с котятами.

Честно сказать, роман показался мне слабее двух других произведений Дяченко, которые я успела прочитать. Я даже грешным делом думала ему поставить всего три звезды, когда дошла примерно до середины. Поначалу идея Пещеры меня совсем не зацепила, показалась какой-то сырой, недоделанной, слишком простой. Потом сюжет стал каким-то тягомотным и натянутым, особенно любовная линия, от которой у меня пальцы, державшие ридер, слиплись. Зато под конец наконец-то началось то, за что я люблю «Вита Ностру» и «Цифрового»: неразрешимые моральные и этические проблемы, которые встают перед тобой, как лес перед травой, и что хочешь, то с ними и делай, от размышлений не отвертишься. И магия текста, которая здесь проявилась в сцене с показом спектакля: сила визуального искусства через силу слова. Я его как будто собственными глазами увидела, сидела и дрожала вместе с Павлой.

Словом, концовка на пять с плюсом, сиди, читатель, и думай сам, что будет дальше с героями и со всем миром, и независимо от их судьбы победили ли они или проиграли.

Да, но недочеты серединки романа никуда, увы, не деваются. Эта ужасная любовная линия банальна до зубовного скрежета: красивый, загадочный и властный мужик внезапно всем сердцем полюбил замухрышку-недотепу, ну камон, я же не любовный роман для домохозяек читаю. Мерзкий мальчик Митика, или как его там, которого мне хотелось придушить всякий раз, когда его имя встречалось на странице – и зачем было нужно это раздражение, во что оно вылилось, что дало для понимания романа? Развитие основной сюжетной линии оказалось до поры до времени тоже скучным, поскольку героиня не вызывает симпатии, что именно с ней делают – тоже непонятно, поэтому ситуация не порождает у читателя сочувствия и интереса. (В отличие от, например, «Вита Ностры», где тоже почти до конца мало что понятно, не героине постоянно сочувствуешь и следишь за ее злоключениями на одном дыхании).

И наконец, примитивность самой Пещеры. От идеи до ее словесного описания. Правда, может, однотипное описание Пещеры и ее обитателей, раз за разом теми же словами – это, что называется, не баг, а фича, ведь в мире животных (конкретных особей, а не в природе вообще) все весьма однообразно, одни и те же инстинкты, потребности, одни и те же страхи и радости день за днем. Допустим. Но почему же в пещере так мало биологических видов? Люди, конечно, делятся на типы по характеру, но типов не может быть настолько мало. А самое главное – почему человек обязательно или хищник, или жертва, каждый раз, всю жизнь? Как я поняла, каждый обитатель Пещеры – это материальное воплощение человеческого бессознательного, той части нашего разума, которой мы сами не управляем. Так что же, у таких, как Павла, вообще не бывает агрессии, которую нужно выплескивать? Вот уж нет, агрессия есть в каждом человеке, кроме разве что блаженных и святых. Сколько в реальной жизни примеров, когда тихая мышка терпит, терпит, а потом съезжает с катушек и устраивает кровавую бойню – довели. Опять же, характер с возрастом меняется, у кого-то отрастают зубы, кто-то, наоборот, теряет внутренний стержень. А в Пещере если хомячком каким-нибудь родился, хомячком и помрешь. На личинках или кустиках мха вымещай свою агрессию.

Может, конечно, и в этом есть какое-то здравое зерно. В природе уровень агрессии регулируется естественным отбором, поэтому у тигров, антилоп и гиен бывает охота и не бывает войн, геноцидов и политических покушений. И там кто родился антилопой, тот всю жизнь будет от тигров убегать. Пещера – это такой природный способ контроля над не в меру эволюционировавшей зверушкой человеком. Может быть, так. Но человек-то – зверушка куда более сложная, чем антилопы и тигры. Поэтому непонятно, как люди в принципе изначально такое придумали и согласились использовать, особенно те, кому суждено стать не саагом или хотя бы схрулем, а сарной или совсем уж бессмысленным неживучим мелким грузыном.

Короче, поставленный во главу угла вопрос, что же меньшее из зол: кровопролитные войны или регулярные, но единичные жертвы – крут. Все остальное менее круто, чем мне бы хотелось.