4.5

Если бы трагедия «Отелло» была бы комедией и как следствие имела бы счастливый финал, то она называлась бы «Много шума из ничего». Здесь тот же отец невесты с таким же монологом на тему «как трудно быть отцом дочери». Те же влиятельные и доблестные господа. Те же пройдохи - исполнители дурных замыслов. Совершенно очаровательна диссамблея с экзаминацией и протоколированием. На этом можно было бы поставить точку, однако не стану. Мне здесь очень понравилась линия Беатриче и Бенедикта. Нахожу ее более интересной, чем подыгрывание чувству собственной неполноценности несчастного ревнивца и обреченной быть несчастной по этому поводу его избранницы.

Подумать только: какая хорошая девушка, люблю не могу, хочу жениться… ох, а она ведь родилась единственно для того, что бы меня обмануть… обидно то как… опозорю! И опозорил. И после такого она все равно выходит за него замуж! И не страшно же ей! Да еще и обманом! А может, действительно, для того и родилась, что бы ее подозревали всю жизнь…

А вот у другой пары все по другому. Только ленивый не посмеялся над храбрецом Бенедиктом и не пририсовал ему рога на будущее время. Важны ли насмешки для него? Страшны ли рога? Нет. Бенедикт выбрал себе пару и он последователен.

Беатриче - острая на язык девица. Хохотушка. При этом, разборчива в связях и не глуха к мнению любящих ее близких. Удивилась, встретив такую героиню у Шекспира. Над ней, конечно, все смеются и журят, но именно ей, а не милой Геро, достается жених без унижающего его и ее чувства ревности. Нет у него ахиллесовой пяты, за которую может схватиться любой проходимец.

Удивительный мотив в общении двух любящих - гордыня. Ради услады собственной гордыни посмотрю на того, кто любит меня. Меня! За это полюблю его. Но ни за что не признаюсь… Гордыня. Пусть другой будет в стадии доказывания непрерывно. И оба в этой паре любят именно так. Страшно представить, что будет, если кто-то сдастся или устанет. Заглохнет двигатель? Скорее всего.

Итак две любовные пары. В одной тихий омут ревности, кто кого изведет - она его своей покладистостью, или он ее своей меланхоличностью, в другой - океан с валунами остроумия, состязающимися друг с другом. По Шекспиру и то и другое - любовь. По этому поводу и много шума. Из ничего.