1

По большому счету мне почти нечего добавить к тому, что я уже сказала. Тот неловкий момент, когда прочитан толстенный «кирпич», а смысла извлечено – чайную ложку не хватит наполнить. То ли со мной что-то не так, то ли с книгой…
Всю свою сознательную жизнь я думала, что существует два занятия, которым можно предаваться только в периоды дичайшей скуки, когда нет просто никакой возможности заняться чем-нибудь хоть сколько-нибудь интересным – это раскладывание пасьянсов и чтение бесконечных «нетленок» откровенных графоманов. «Ореховый посох» позволил совместить сразу два «удовольствия». Итак, раскладываем пасьянс:

Была совершенно идиотская аннотация о «самой сущности зла», которая, хоть и «самая сущность», но почему-то не может по-настоящему развернуться без обладания неким «тайным знанием», содержащимся в рисунке на столе древнего учёного. С рисунками на столах у меня ассоциировалась только средняя школа, и, честно говоря, ассоциации были вовсе не эпичного характера, но я всё ещё была полна оптимизма. Ну, мало ли что там, в аннотациях понапишут, зато обложка стильная – с деревцем, и объем – как я люблю. Вроде бы – самое то, для долгих и ненастных февральских вечеров.

Много сотен страниц преунылого и претоскливого текста. Я помню, что в феврале классик нам завещал «достать чернил и плакать», и я даже не отказалась бы поплакать. Поплакать из сострадания героям, от ощущения несправедливости, от радости за любящих людей, преодолевших препятствия и сохранивших любовь, короче говоря, – хотелось эмоций и погружения в волшебный мир. Поплакать не получилось, порадоваться тоже. Зато удалось почувствовать пятьдесят оттенков раздражения.
Хоть я и не поклонник жанра в целом, но все же до этой книги слово «фэнтези» ассоциировалось у меня, прежде всего, с «фантазией». Оказалось – зря. Авторы убедительно доказали, что вполне реально написать килограммовый том вовсе не обладая фантазией (как вариант – тщательно её скрывая).
Наши современники попали в «другой мир»? Извините, давно не ново. Ладно, пусть это всего лишь художественный приём – присмотримся к этому «другому миру». Герои - «попаданцы», один из которых – учитель истории, сравнивают этот мир с «ранним средневековьем». Если вдруг у кого-то в школе был учитель получше Марка, то вы вспомните, что на нашей грешной земле – это период великого переселения народов, распространения, как христианства, так и арабского влияния, Византия, викинги, франки, Крещение Руси и пр. Какая, нафиг, феодальная раздробленность, царящая в Элдарне? Какие еще регулярные армии со знаками воинских различий? Какие, к клятым алморам, повстанцы? Откуда вообще взяться понятию «повстанец» в раннем-то средневековье?
Отдельные моменты «ранне-средневековых будней» и вовсе могут вызвать истерический смех. Как вам средневековый правитель, который «не сомневался, что все они (члены королевского семейства) исповедуют одну и ту же систему ценностей» и видит будущее мира Элдарна как:

«пять равных землячеств, где каждый сможет наслаждаться свободой, равенством и возможностью хорошо и со смыслом прожить свою жизнь.»

Вдохновились пронизанным демократическими ценностями видением будущего? Еще нет? Недоверчивый вы, однако, человек. Тогда вот вам еще один пример чисто средневекового образа мыслей. Придворный находит молодую и здоровую простолюдинку для того, чтобы она родила наследника престола от слабоумного принца. Ну, вроде вполне себе в духе диких и тёмных времен ситуация. Но вслушайтесь в то, с каким гуманизмом он обращается к этой девушке:

«…сознаю, что в целом моя просьба звучит ужасно, ибо ущемляет одну из самых главных твоих свобод.».

Сознаюсь честно, после этого эпизода я уже не могла серьезно воспринимать происходящее в романе. Все эти бесконечные походы куда-то и зачем-то, однообразные сражения, скучные интриги, бесконечное число картонных персонажей, к которым в равной степени остаешься равнодушной – пусть хоть их жестоко убивать будут через каждые 10 страниц. Кстати, если вы вдруг более чувствительный человек, чем я – приготовьтесь - персонажи будут погибать мелким и крупным оптом, как в сражениях или от всякой разной гадской нечисти, так и от той-самой-ранки-на-руке.
Если кто-то ждет хитроумных политических интриг, тайной дипломатии, коварных заговоров и тому подобного, то, боюсь, такой читатель тоже будет разочарован. Не раз и не два вроде бы что-то закручивается, ты увлекаешься, появляется интрига и – бац – разгадка в духе

«…Джакрис подозревал, что дело здесь совсем не в болезни и не в утрате рассудка, а в происках некоего извечного зла.».

Происками этого самого «извечного зла» объясняется буквально все, в конце концов, можно пару сотен страниц и вовсе не вникать в сюжет, на краю сознания отмечая как чОрное чОрное зло чОрным чОрным гобеленом расползается по миру и никак не может заползти на тот-самый-стол.
Были ли у авторов какие-то творческие находки, ради которых можно было бы продираться сквозь дебри лесов Элдарна? Были. Но, как бы это сказать… Впрочем, никогда не скажешь лучше самих авторов:

«– А как они выглядят? – спросила Бринн.
– Как плод кровосмесительного брака пумы, лошади и медведя, – ответил ей Версен.».

Дочитывая книгу, я больше не искала для себя удовольствий, и решила уподобиться главному герою:

«Стивен никогда особого вдохновения в работе не искал, но рассчитывал, что в один прекрасный день оно придет к нему само, явится как некая метафизическая эпифания.»

Метафизической эпифании не обещаю. Если вдруг вы терпеливы как ангел и готовы на любые читательские подвиги, лишь бы узнать, чем всё закончится, то разочарую в очередной раз, - ничем. Впереди будет еще два тома. И, да, вы правильно догадываетесь – я ни за что на свете не буду их читать.

Хорошей книгой. Это лекарство нужно принимать немедленно. Если вы вдруг раньше боялись браться за семитомник Марселя Пруста или за «Человека без свойств» Музиля, то после «Орехового посоха» - самое время. К эпическим объемам, дюжинам персонажей и подробным описанием всего на свете вы уже привыкли, зато сможете насладиться прекрасным языком, игрой мысли и фантазии авторов, тонкостью наблюдений и глубиной выводов – в общем, всем тем, чем «Ореховый посох» обделен.

Что же в «сухом остатке»? Чем мне теперь успокоить свое сердце? Я бы с удовольствием разломила ореховый посох на две части и …(командная цензура настаивает на нижеприведенной редакции) … настучала бы господам Скотту и Гордону по головам!