4

В одной из своих «путевых заметок» Александр Генис рассказывает о яркой карте мира, служившей единственным украшением комнаты его югославского экскурсовода. Этот образ – красочной и пестрой карты – сквозной нитью проходит и через другие новеллы. Да-да, именно так можно определить жанр «Космополита»: не сборник рассказов и даже не «Географические фантазии», как на обложке, а собрание новелл из путешествий по Старому и Новому Свету.
К Старому Генис привязан больше, так как жил в нем дольше. А чем сильнее личная привязанность, тем острее воспоминания и живее проза. Именно поэтому читала я «Космополита» не подряд, а вразнобой – и оказывалась то в Москве середины девяностых, то в дождливом Париже начала двухтысячных. Благодаря такому причудливому маршруту рождалось ощущение полета и возникала тяга к перемене мест. Ну и, конечно, интересно было сравнивать свои личные географические открытия с открытиями, давным-давно или совсем недавно сделанными автором книги.
Без этого «присвоения» читать Гениса невозможно и бессмысленно, ведь он сам в предисловии к сборнику справедливо замечает, что «география без истории – это просто туризм», а география без личного отношения вообще черт знает что. Все его новеллы полны лиц, имен, воспоминаний и наблюдений, это не просто помеченные канцелярскими кнопками точки на огромной карте мира. Другое дело, что иногда автор так увлекается «контекстом», что забывает о пейзаже, так много цитирует классиков, что они заслоняют собой горы и моря. Но это, скорее, вопрос к редакторам – почему не компоновали сборник аккуратнее, почему не отбирали материал тщательнее? По-хорошему, «Космополита» бы порезать как следует, да переворошить слегка, и тогда цены бы ему не было.