4

Ко всему сказанному стоит добавить, что Бузина откровенный тролль. Он ругает украинских тенденциозных историков, более всего Грушевского, даже называет его бородатым троллем, но сам поступает не многим лучше его, подавая материал в как можно более провокационном виде. Из этого вытекает проблема, о которой скажу ниже.

Кажется, главным грехом Грушевского Бузина видит не создание более-менее стройной наукообразной базы для прививания украинцам под видом патриотических откровенно русофобских идей, а в пренебрежительном отношении к источникам и их намеренном и систематическом перевирании и подтасовке. Кстати, в этом он отличается от Ульянова.

В обычном театре свистеть по адресу бездарных актеров могла только публика. Но в «новаторском» почему бы не освистать зрителя самой труппе во главе с режиссером-вандалом, безнаказанно издевающемся над классической пьесой?
Передовица в утренней газете обеспечена! Вне всякого сомнения войдет в историю композитор, первым догадавшийся разрушить гармонию, архитектор, взрывающий дома, вместо того, чтобы их строить, и юрист, доказывающий преимущества самосуда, - словом, любой нарушитель закона.
На излете XIX столетия именно такие субъекты определяют стиль нарождающейся эпохи. «Я так вижу», «Я так слышу», «Не мешайте мне самовыражаться» - отныне принципы больного времени. Слова отделяются от значений. Кривую линию можно объявить прямой. Доктор Фрейд собирает обильную жатву, копаясь в мозгах своих пациентов, а магистру Грушевскому приходит в голову революционная мысль: если история наука о фактах, то почему бы не плюнуть именно на факт?

Вот Бузина решил опираться именно на факты, а точнее на первоисточники, а не их интерпретации и компиляции историков. Он добросовестно разыскал и прочитал многие древние летописи, хроники, заметки европейских купцов и т.д., о чем свидетельствует и список литературы в конце книги. Одним из главных его методов становится именно пересказ источника в своей скабрезной манере. Однако теперь он попадает в ловушку слишком большого доверия к источнику. Иногда кажется, что автор слишком не критично подходит к сообщениям хронистов.

"Жители Руси, -- уверял королевское семейство де Виженер, -- во все времена были очень склонны к магии, колдовству и другим ужасным злодеяниям". По его словам, в 1431 г., когда польская армия взяла в плотную осаду город Луцк, его защитники, "захватив в полон несколько поляков во время вылазки, принесли в жертву прекрасного молодого человека на глазах у всего войска на городской стене, разрезали ему горло, и все главные вожди пили по глотку горячей крови в то время, пока бедняга еще дышал. Потом, распоров ему живот, вынули внутренности и сердце, сложили в большой котел, наполненный раскаленными углями, и пошли обкуривать все углы крепости, добавляя к выпариванию и дыму известное колдовство и магические слова. Они были убеждены, что с помощью этих чародейств, избавятся от осады".

Так Олесь передает слова некоего Блеза де Вижинера, подготовившего доклад о польских землях по просьбе французского принца Генриха Валуа. Вероятнее всего де Вижинер не был свидетелем этих событий, а пересказал другой источник, а то и вовсе какую-то байку. В любом случае Бузина не должен был без дополнительных проверок доверять сообщениям француза, смахивающим на страшилку для детей, однако никаких комментариев по этому поводу он не дает. Такого же рода комментариев требуют, например, сообщения о пьянстве малороссов и трезвости московитов, или о русском правителе, который только и делает, что сочетается с женщинами, и которому коня подводят прямо к кровати.

А зачем комментарии? Ведь так его текст произведет больший эффект. Эпатаж, знаете ли привлекает читателя. Ну и что с того, что автор в этом же обвинял Грушевского, зато он не идет против источников. И тут-то вторая проблема, уже проблема читателя и доверия самому Бузине. Если автор на протяжении всей книги прикладывает максимум усилий, чтобы его текст был как можно более провокационным, нельзя ли предположить, что и здесь он намеренно приводит слова де Вижинера безо всякого скепсиса? Ведь в состоянии же он оценить "Историю Русов" как противоречивую. Возможно потому, что она как раз явно грешит против фактов. В любом случае мысль, что Бузина может в любой момент намеренно подсунуть читателю "историческую сказку" заставляет не доверять и книге в целом. Постоянно думаешь, серьезно ли здесь пишет автор или устраивает цирк. Ну что, скажите, можно думать после прочтения главы о водке как двигателе истории?

Отдельно хочется сказать о "национализме" самого Бузины. Хоть он и насмехается над историческими построениями вроде "давньоукраїнські князі", и даже сам, говоря об Украине в целом, сообщает, что никакой Украины не было ни на каких картах и в сознании ни одного малоросса (тут он, действительно, перекликается с Ульяновым), тем не менее, рассказывая частные истории, периодически называет казаков и других описываемых людей и даже народ "нашими", "украинцами" и очень редко русскими или малороссами (в отличии от Ульянова, да). Складывается впечатление, что Бузине хотелось бы, чтобы сказки Грушевского были реальными, и ему очень жалко сознавать их несостоятельность. Возможно даже, что детстве он мало отличался от современных "патриотов" и симпатизировал русофобским настроениям, но тяга к чтению и анализу разбила его юные порывы о "факты", тогда он почувствовал себя обманутым и с тех пор ненавидит Грушевского и мстит ему.