3.5

Alles ist tobt, und wir sind todt

Эта история вызвала во мне бурю негодования. Поведение и поступки Лизы мне симпатичны: её отказ Лаврецкому я считаю верным, если не брать религиозность в основу всех принятых ею решений. Выдавать правильные суждения в отношении двух людей (супругов) и при этом не быть уличённым в излишней субъективности, трудно. И наилучший выход из ситуации — не встревать, не мешать им, не образовывать треугольник.

Что касается Лаврецкого — я его неприкрыто осуждаю. С самого детства ему не давали свободно дышать, развитие как человека мыслящего и разбирающегося в собственных чувствах было либо заглушено напрочь, либо заменялось чем-то чужеродным, противоречащим изначально природе Фёдора. И он пытался с собой совладать. Привычки в нём глубоко укоренились, но это его не остановило и в позднем возрасте (по тем временам) поступил в университет. Был в одиночестве — а разве саморазвитие не идёт бок о бок с отшельничеством? Всё шло медленно и верно. И как не прискорбно, чтением и учёбой исправить недостаток ума возможно, но с чувствами не всё так просто... И тут он ошибается!

С Лизой было возможно счастье, хоть и позднее, но Лаврецкий опять поддаётся старому, не сопротивляется, и упускает шанс. И что ему остаётся?

Здравствуй, одинокая старость! Догорай, бесполезная жизнь!