4

Я узнала, что классика, как таковая, может быть отвратительной и вместе с тем примитивно прекрасной.
История О.- это не просто сказка о женщине морально опущенных взглядов, это ИСТОРИЯ покорной рабыни, которая может переступить через себя, для удовольствия, а может даже прихоти, любимого мужа.

О, эта благостная ночь, подобная той, что воцарилась в ее душе, о, эти благословенные цепи, дарующие ей свободу от самой себя — никогда еще О. не принимала их с такой радостью!

А может, просто всем читателям не надо критиковать О., возможно (а так и есть), она получила гораздо больше любви, чем все мы "смертные"? Женщины забыли наслаждение покорения, все свои желания, они просто спрятали в глубине себя, они ищут слабых, боясь быть слабыми, они забыли наслаждения покаяния и наказания.

Она не видела мужчин, что навещали ее — всякий раз перед их приходом появлялся слуга и надевал ей на глаза повязку. Она давно потеряла им счет. Сколько их было? Какие? Это больше не занимало ее.

Пусть Рене любил ее по-своему, но любил, когда сейчас отношения, только для того, чтобы не показаться скучным и серым, перед родственниками и друзьями. Пусть он продает ее, поступает, как сутенер, но он также заботится. Я не скажу, что одобряю практику "поделись с ближним", я скажу, что любовь не держит, любовь не эгоистична, она просто есть ...

В такие мгновения О. казалось, что с ней говорит Бог.

Пусть некоторые сцены отвратительные, но вместе с тем они волшебные. Удивительно то, что в чем-то настолько противном, когда мозг просто говорит "Что ты читаешь такое?", есть нечто большее, есть какая-то изюминка, которая притягивает тебя все больше и больше, которая ставит тебя на место О.

—Я признаю за тобой и за сэром Стивеном право… Право распоряжаться моим телом тогда и так, как вы сочтете нужным… Право бить меня плетью как преступницу или рабыню… Право заковывать меня в цепи и не обращать внимания на мои мольбы и протесты.

Запретный плод всегда слаще. Всех интересует, что ты делаешь за закрытыми дверями, а выбор только твой, оставлять ли их открытыми для посторонних глаз и рук?

Она жила ожиданием и надеждой…