3.5

Какая же до ужаса безнадежная книга. Роман о "любви к родному краю"? "О высоком призвании земледельца", как сказано в аннотации? Ха, как бы не так! (Впрочем, как знать, может быть, Весос подписался бы под этими определениями - и тут я гляжу на него в изумлении, как на старого знакомца, который между делом, за привычной мирной беседой, вдруг сказанет такое, от чего кровь застынет в жилах). Спокойно и беспощадно Весос пишет о том, как умирают дети, распадаются дружеские связи, рушатся надежды, не выдерживают испытания реальностью юношеские любови - так же, как спокойно писал бы о круговороте жизни в природе, весна-лето-осень-зима-весна, когда-львы-умирают-их-тела-становятся-травой-и-антилопы-едят-траву, - природа, обратившаяся адом, как у Заболоцкого; в этом, собственно, и состоит пресловутая Великая Игра - "великий цикл", как в английском переводе, - все эти скорби и потери оказываются вписаны в безжалостную космическую игру, не зря Весос сравнивает своих героев с землей, которая продолжает приносить урожай даже после засухи, и даже после того, как они лягут в эту самую землю, родная усадьба продолжит жить. Формально "Великая игра" - роман воспитания, но когда выросший Пер после долгих лет метаний и грез о свободе наконец принимает участь, уготованную ему еще в детстве, это невольно воспринимается не как приход зрелости, а как капитуляция. Весос - реалист, но как же больно он хватает этой реальностью прямо по читателю. Впрочем, как и в любом романе о детях - хорошо написанном романе о детях, разумеется, - здесь достаточно и светлых, лиричных моментов; сравнивать самого известного норвежского художника и одного из самых известных норвежских писателей - это, конечно, моветон, но местами настроение сильно напоминает мне Мунка 1900-х годов, подуспокоившегося и обратившегося к мирным, почти пасторальным сюжетам. Женщины у Весоса, во всяком случае, очень "мунковские", не демонические, но насквозь земные и загадочные.