2

Читатели третьего тома автобиографии Фрая испытают не шок, как рассчитывает автор, а неудовлетворенность. Потому что недодали.

Подростком я очень любил сериал «Дживс и Вустер», где Фрай сыграл всезнающего и находчивого дворецкого. Чуть позже я посмотрел «Уайльда» — ещё одна актерская удача Фрая. Потом уже были его книги, в каждой из прочитанных я находил что-то интересное и своё. Высмеивание обывательского легковерия и ожидания чуда — в «Гиппопотаме»; композиторы XX века — в «Неполной истории классической музыки», повесть о взрослении и осознании себя — в «Моав – умывальная чаша моя». Его скетчи в «Шоу Фрая и Лори» можно считать образцом английского юмора, а разговоры об английском языке на Radio BBC — эталоном радиопередачи.

Однако, подобно другим юношеским увлечениям, моя любовь к Фраю со временем поутихла. Стоит прочесть тех трех гениев, которым он подражает — Уайльда, Вудхауса и Во, — как Фрай блекнет в сравнении. Где-то я натыкался на самодовольную фразу: «Стивен Фрай — это то, как глупый человек представляет себе умного». Вероятно, что я сам принадлежал к числу таких глупцов.

Но Стивен Фрай вовсе не глуп. Он знает, что его всемирно известные ум и остроумие — например, способность сдавать экзамены и цитировать по памяти диалоги из «Холмса» — лишь пародия на настоящий интеллект. Его первая автобиография, «Моав — умывальная чаша моя», подкупает честностью. Взять ту же историю с воровством кредитных карт и последующий арест, которая, как признается Стивен, стала настоящим испытанием и мучением для его родных. В его прозе нередко проскальзывает оттенок эдакой грустной детской уязвимости, на что люди отзываются практически с той же готовностью, с какой смеются его шуткам.

Сегодня такого Стивена Фрая всё труднее и труднее найти. Твиттер-аккаунт подкармливает и раздувает не самую лучшую его сторону: каждый выпитый залпом шот получает немедленное одобрение, тысячи ретвитов и сотни добавлений в избранное. Его страсть к публичному одобрению, к "аплодисментам", питает мстительную часть его личности. Тирады в блоге, порочащие журналистов, тяжело и депрессивно читать. Любая, даже лёгкая критика призывает гнев онлайн-валькирий на защиту своего идола. И хотя нельзя винить Фрая за поведение фанатов, вся эта ситуация оставляет впечатление, что "Фрай-феномен" вышел из-под контроля.

Кстати, о контроле. 'More Fool Me', третий том фраевских мемуаров, попал на первые полосы не в последнюю очередь из-за откровенного описания Фраем своей кокаиновой зависимости с 1986 по 2001 годы. Он нюхал кокс везде, где только мог, от Букингемского дворца и Палаты общин до офиса The Daily Telegraph. Анализируя причины своего пристрастия, он пишет [перевод мой]: «Может быть, именно то, что кокаин был вне закона, привело меня к мысли попробовать наркотики... Возможно, из-за своей сексуальной ориентации или даже своей еврейскости я всегда где-то глубоко внутри верил, что никогда не буду нормальным. Что навсегда останусь аутсайдером и нарушителем закона». Конечно, что может быть более противным закону, нежели знаменитость, нюхающая кокс в Граучо-клубе после ланча с Дики Атенборо и Мэлвином Брэггом? «Сверкающий гранулированный дар, который Южная Америка предложила миру,» — надо же ляпнуть такую безвкусицу.

Что касается самой книги, её стоило бы назвать 'More Fool You', как, очевидно, относится автор к своим читателям. Первые страниц шестьдесят — не более чем пересказ предыдущих частей автобиографии («Это не книга, это ветеран, призванный из запаса», — вскричат они», — нервно отмечает сам Фрай). Последняя сотня страниц — перепечатанный дневник из девяностых, состоящий в основном из рефлексий на тему отчаянных попыток закончить роман «Гиппопотам». «Написал уже свыше 80 тысяч слов. Никогда не думал, что этот день наступит», — пишет он, оставляя читателя в подозрении, что и в настоящей книге больше копипасты и калькулятора страниц, нежели глубоких мыслей, переживаний и воспоминаний автора. Ко всему этому едва ли не пятую часть объема занимают фотографии.

Несколько интересных мест, конечно, в книге есть. Годы, проведенные в Оксбридже (но о них он уже говорил в предыдущем томе мемуаров и в многочисленных интервью): «главное их преимущество в том, что тебе никогда не придётся сожалеть, что ты там не учился». Или забавная историю о том, как он однажды принял принца Чарльза за Рори Бремнера. Немного примеров оригинальной брани Дэмьена Херста... О большем, пожалуй, и не скажешь.

Никто не знает недостатков Фрая лучше самого Фрая. За его психической нестабильностью прячется глубоко противоречивая, запутавшаяся и всё ещё несчастная личность. Никакая сколь угодно большая, довольная или шокированная аудитория этого не исправит. Как он пишет в моменты наибольшей нежности к себе: «О боже, ну и задница же я».