4

Дорога соли, дорога жизни и дорога смерти – синонимы на языке туарегов.

Книга-обманка. Книга-хамелеон.
Сначала это явно милое чтиво для женской аудитории, элегантно приправленное экзотикой пустыни: раздельные истории двух красивых и сильных женщин, принадлежащих разным мирам и разным временам. Истории, каждая из которых по-своему интересна, и которые постепенно становятся все ближе и ближе, вот-вот норовя соприкоснуться.

Где-то к середине тебя начинает несколько раздражать слишком прозрачное противопоставление двух миров и двух смыслов жизни – якобы иллюзорного, вещно-пустого цивилизованного, то бишь западного, и естественного, красивого и мудрого, обладатели которого – свободный народ пустыни. Это столкновение культур изображено так грубо и в лоб, что рассказ о любви, не знающей границ, об истории, об обычаях, о языке, о секретах письменности, хранителями которой являются лишь женщины, о верованиях, ритуалах и легендах, о бедах туарегов, вообще презирающих границы, грозит вдруг сорваться в русло пропагандистски-обличительного социального романа. Елки-палки, ну разве не пугалом в зеленом огороде выглядит, например, такая фраза?

Унифицированная и практичная структура западного мира, где упорядочен мельчайший аспект бытия…

А потом, в последней трети, ты понимаешь, что так оно и есть, что под кружевом романтично-любовной истории этих сильных женщин и красивых мужчин действительно скрывается тяжкая драма целого народа, что автор, вероятно, намеренно создала эту загадочную ловушку, чтобы достучаться даже до тех, кому ни разу в жизни не пришла в голову мысль о каких-то там синелицых всадниках на верблюдах.

Когда-то мы были самыми свободными людьми на земле, теперь стали чуть ли не самыми бедными и угнетаемыми.

Мы думали, что вернемся на наши родные земли в Аир и Тамесну, но вместо этого нас интернировали в Чин-Табараден. Место было ужасное, грязное, переполненное людьми, много заразных больных. С нами обращались бесчеловечно и жестоко. Военные ликовали, что знаменитые туареги, которых все боялись, наконец-то в их руках. Наших женщин насиловали, нас избивали, подвергали ритуальным унижениям. Стариков раздевали донага прямо на улицах, впервые в жизни заставляли снимать тагельмуст и открывать лицо. На потеху солдатни подростков за кусок хлеба заставляли ползать как собак. — Феннек посмотрел мне прямо в глаза. — Я смеюсь, когда слышу крики про зверства в иракском Абу-Грейбе или кубинском Гуантанамо. Если бы люди Запада видели хоть десятую часть того, что сделали с нами в Чин-Табарадене, они заплакали бы от стыда за то, что такие вещи происходят в так называемом цивилизованном мире. Но Африка — всеми забытый континент, а мы — один из самых отверженных ее народов.

Вот такая книга… интересная.