В каком-то смысле, эта книга повествует о построении коммунизма в отдельно взятом французском городке. И я не совсем шучу, не подумайте, я серьёзен, как шальная пуля.
Посудите сами, процессу построения коммунизма всегда сопутствовал процесс прививания человеческому сознанию мифологии оптимизма, что в будущем позволяет убедить массы в безрадостности прошедшей истории по сравнению со светлым настоящим. Открываем книгу и видим: Злые и вовсе лишённые всяческих достоинств буржуи во главе со злым католическим попом нещадно эксплуатируют местный пролетариат, хранящий в своих недрах подавляемые эксплуататорами немыслимые достоинства. Причём узурпаторы при помощи ханжеской морали, а так же всякими иными психологическими давлениями, непрестанно подавляют революционные настроения трудящихся, так, что до начала истории, последние, видимо, пребывали в полнейшем астрале.
Любой читатель, уже по одному этому отрывку, сразу заметит, что роман Харрис изобилует утрированными персонажами и событиями, и догадается, что степень несусветности по ходу романа будет все нарастать и нарастать.
Собственно, история начинается в тот момент, когда в городок прибывает махатма Ленин – ведьма, Вианн Роше, со своим тёмным прошлым и далеко неоднозначным будущим. Но, не смотря на отсутствие более или менее уверенного жизненного плана, сия ярая последовательница Маркса и Кроули уже имеет свою тайную доктрину и понимание, как нужно жить. И вот она начинает пропагандировать среди жителей полнейшее вольтерьянство, толстовство и прочую тантру.
Замечу, что из-за введения в эстетику шоколада, да и просто стилистически, книга – чистый шаманизм, направленный на то, чтобы с помощью шоколадных паров парализовать читательское сознание и вызвать в нём галлюциногенную эйфорию и чувство симпатии. Как говорится: сомы грамм – и нету драм.
Вы наверняка помните, что у Булгакова Воланд никому и нагадить не мог без «здравствуйте», без «пожалуйста», без того, чтобы внимательно ни выслушать, вежливо ни изумиться, словом, без светской обходительности. Вот и Вианн Роше начинает деятельность с положенных на востоке «вопросов вежливости». Она посещает местных пролетариев, интересуется их проблемами, проводит тематические беседы, призывает людей к переоценке всех ценностей, указывая на то, что им пора прекращать свои ночные мечтания и начать действовать, мечтать при свете дня с широко открытыми глазами. Таким нехитрым пропагандистским приёмом она вербует членов в свою партию, в точности исполняя завет Лоуренса Аравийского, заключающийся в том, что ВОССТАНИЕ всегда состоит из 2 процентов активной борьбы и 98 процентов пассивного сочувствия.
Книга использует прямо-таки геббельсовскую неприкрытую пропаганду. Сам шоколад в книге предназначен для воздействия на чувственную сторону человеческого существа как у персонажей, так и у читателей. Поэтому Вианн Роше не читала с местными колхозниками Ли Бо и не обсуждала особенности сельской мелиорации, а творит из них сознательных классовых элементов непосредственно через желудок. А за броскими фразами, вроде «закостенелая праведность», которые, вкупе с феерическим содержанием, доктор Геббельс использовал для возбуждения низменных инстинктов в человеке, чтобы последний совершенно оскотинился, - ничего не скрывается. Поэтому то, что в книге заявляется как «праведность», на деле ею не является (а это уже типично советский приём: сами выдумали - сами победили - порадовались). Это хорошо видно, если приложить к нелепой битве вольнодумства ведьмы с «праведностью» злодея священника, слова Чарльза Диккенса, написанные в пояснении к «Посмертным запискам Пиквикского Клуба». Думаю, что во втором примере вы без труда узнаете «праведного» персонажа Харрис: «Если найдутся такие благонамеренные люди, которые не замечают разницы между религией и ханжеством, между благочестием истинным и притворным, между смиренным почитанием великих истин Писания и оскорбительным внедрением буквы Писания — но не духа его — в самые банальные разногласия и в самые пошлые житейские дела, — пусть эти люди уразумеют, что в настоящей книге сатира направлена всегда против последнего явления и никогда против первого». Но мир Харисс совершенно обезбоженный, первый вариант в нём начисто отсутствует, зато второй вариант причисляется к истинным качествам религии. Вот такой doublethinking (c).
Скажем пару слов о побочных линиях сюжета: в город ненадолго прибывают цыгане, которые выполняют здесь ту же функцию, что и орки Нестора Махно во время гражданской войны. В результате, лидер последних (красавец мужчина) путём соития заключает с Вианн пакт о ненападении.
Вторая линия заключается во взаимоотношениях Вианн с дочерью – странной девочкой, дружащей с каким-то мелким бесом, вроде тануки. И, как оказывается, Вианн, увлёкшись построением социализма, понимает свою дочь примерно так же, как Фёдор Карамазов понимал Дмитрия.
Больше всего поражает нелепый финал, который по степени бессмысленности и абсурда можно сравнить только с «Остаёмся зимовать». Представьте, что священник, собравшийся устроить погром в обители зла, БЕЗ КАКИХ-ЛИБО адекватных причин начинает совершенно по-свински лопать шоколад (надо было видеть, что со мной творилось на фразе «зазывный клич шоколада особенно громок»). Его застигают на месте преступления и все, кто считал его хорошим, понимают, что no more Mr. Nice Guy. И с этого момента в их Чевенгуре окончательно восторжествовала советская власть.
Одним словом, поганая книга, во всех отношениях.