5

- Джонни, я хочу, чтобы у нас был бэби, сегодня, сейчас.
- Сейчас? Но это невозможно. Всему свое время, надо сначала пожениться.
- Ты меня обманываешь, Джонни? В твоих фильмах люди целуются, а через минуту у них появляется бэби! Мы с тобой столько уже целовались…
- Видишь ли, Диана…Как тебе это объяснить? Это называется «монтаж». Ну, люди сначала целуются, потом проходит время, может быть месяц, может быть, год. Потом они женятся, проходит еще время и у них появляется бэби. Так вот в синематографе все это время выбрасывают, делают монтаж. Поцелуй - чик – свадьба – чик – и – бэби!
- О, Джонни, я хочу как в синематографе. Прошу тебя, сделай монтаж! («Человек с бульвара капуцинов»).

«Вий» дает неплохую иллюстрацию одного чисто технического момента, важного для искусства литературы, того момента, где искусство расходится с правдой жизни, если понимать эту правду фактически-буквально. А именно литература (как и кино, впрочем) зачастую определенным образом «отжимает» реальность, оставляя лишь значимое, игнорируя, так сказать, весь сплошной массив происходящего, от которого в реальной жизни отделаться никак невозможно. Минуты, часы, дни и целые годы легко приносятся писателями в жертву как что-то ненужное, несущественное для повествования. Как это связать с «Вием»? А вот как: Хома Брут, как все мы помним, провел наедине с жаждущей его крови ведьмой целых ТРИ ночи! С ведьмой, буквально стоящей (и летающей) у него над душой! Можно себе такое представить? Представить-то можно, Гоголь тут нам как раз и в помощь, но представьте, что все это происходит на самом деле. Представьте себе хоть на секунду, как рядом с вами стоит мертвая ведьма, потом она еще начинает расхаживать по церкви - ищет вас в течение часов, и пытается пробиться сквозь магический круг, который вы благоразумным образом очертили… И еще летает в гробу! И все это - часами! Это сказать - «час» - быстро, на самом-то деле час длится 60 минут, и каждая минута еще сколько-то секунд, между прочим. Никакой Вий здесь не понадобится, часик-другой и - «Моментально – в море»… Но обратимся к тексту и посмотрим, как это Хома все-таки умудряется выдержать целую вечность ужаса. Итак, ночь первая:

Ну, если подымется?..»
Она приподняла голову…
Он дико взглянул и протер глаза. Но она точно уже не лежит, а сидит в своем гробе. Он отвел глаза свои и опять с ужасом обратил на гроб. Она встала… идет по церкви с закрытыми глазами, беспрестанно расправляя руки, как бы желая поймать кого-нибудь.
Она идет прямо к нему. В страхе очертил он около себя круг. С усилием начал читать молитвы и произносить заклинания, которым научил его один монах, видевший всю жизнь свою ведьм и нечистых духов.
Она стала почти на самой черте; но видно было, что не имела сил переступить ее, и вся посинела, как человек, уже несколько дней умерший. Хома не имел духа взглянуть на нее. Она была страшна. Она ударила зубами в зубы и открыла мертвые глаза свои. Но, не видя ничего, с бешенством – что выразило ее задрожавшее лицо – обратилась в другую сторону и, распростерши руки, обхватывала ими каждый столп и угол, стараясь поймать Хому. Наконец остановилась, погрозив пальцем, и легла в свой гроб.
Философ все еще не мог прийти в себя и со страхом поглядывал на это тесное жилище ведьмы. Наконец гроб вдруг сорвался с своего места и со свистом начал летать по всей церкви, крестя во всех направлениях воздух. Философ видел его почти над головою, но вместе с тем видел, что он не мог зацепить круга, им очерченного, и усилил свои заклинания. Гроб грянулся на средине церкви и остался неподвижным. Труп опять поднялся из него, синий, позеленевший. Но в это время послышался отдаленный крик петуха. Труп опустился в гроб и захлопнулся гробовою крышкою.

Что ж, очевидно, что никакой «целой ночи» тут, конечно, нет, а есть минут пятнадцать, ну, может, полчаса времени. И только-только становится невыносимо страшно, как уже поет спасительный петух. Кстати, особенно хорошо это видно в фильме, где все действо и вписывается в какие-то несколько минут. Но Гоголю нужны целые три ночи, только три ночи дадут необходимый накал, необходимую драматургию возрастания напряженности и отчаяния Хомы. Ну, раз нужно три, значит, будет три, все в руках писателя. Гоголю нужно избавиться от лишнего времени, но избавиться от него никак нельзя – странно в самом деле, если бы ведьма восставала из гроба минут за 15 до рассвета. Отсюда необходимо втиснуть целую ночь в чрезвычайно ограниченный временной промежуток. Что же - просто ночь будет заканчиваться не тогда, когда ей положено, а именно тогда, когда напряжение достигает апогея. Обыкновенно же на такие нюансы просто не обращаешь внимания, потому как писатель просто описывает нужные ему «15 минут», а остальное время просто выводит за скобки, выбрасывает. Тут – дело другое, тут вся ночь налицо, отсюда наглядно видно, как именно по мановению волшебной писательской палочки сжимается время.

P.S. «Представьте, что все это происходит на самом деле». Но в реально-фактической жизни ведьмы не встают из гробов! Скорее всего, я во всяком случае таких явлений пока еще не наблюдал:)