4 Вронский терпит-терпит, а потом как терпит-терпит.

Анна Каренина - двадцатипятилетняя девушка, замужем за суховатым, шизоидного склада характера, прямо скажем, мужиком на двадцать лет старше, за которого её выдали, потому что так надо, и которого, конечно, можно уважать как человека и гражданина, но вот эмоциональных инвестиций в супружескую жизнь от него ждать не приходится.
Понятно, что навряд ли возможно прожить всю жизнь только в благочестии и уважении, без любви и душевной близости, так что вся неизрасходованная, горькая, отчаянная, тоскливая и жадная любовь Анны достается Алексею Вронскому. Вронский, кстати, в свой двадцать один явно не был готов к тому, чтобы на него высыпалась путь и горячая, но явно страдающая менталкой MILF-a, тут я могу искренне посочувствовать пацану.

Ну и большим спойлером не будет, что все вышеперечисленные только горя хлебнут по ходу романа. Хочется всех обнять и пожалеть, но только с обреченной тоской наблюдаешь, как Анна делает из Вронского единственный в жизни в свет в окошке, и потом душит, душит Алексея своей любовью, а он ей сказать, что не надо тут созависимость разводить и ПАВ-ами баловаться, а надо ходить на терапию, не разрушать свою и того парня жизнь своим страхом отвержения - не может, потому что даже если он это и понимает, понятийной базы для такого разговора у ребят нет. Да и терапии нет. Так он и любит её, отбитую, весь этот мозговынос “уедь-вернись, нет ты меня не любишь, ты меня ненавидишь, не ври, я знаю, жить без тебя не могу, ах ты меня бесишь, ох нет ты такими глазами холодными на меня посмотрел, совру тебе в ответ, что всё ок, и ещё морфинчику бахну, всё наверное наладится!” терпит.
А потом опять терпит-терпит. Ауф.
В конце романа он этими отношениями сломлен, измочален, уничтожен и доведён почти до попытки [роскомнадзора] - ну а кто бы не был - и ему двадцать три года, Карл!

Современники, кстати, стояли от романа на ушах, для них это был скандал и чуть ли не порно - совершенно немыслимая по тем временам в литературе степень откровенности. Граф Толстой настолько люто генерил резонансный контент, что некоторые диалоги не пропустила цензура, а там, например, был первый в истории русской литературы разговор двух героинь про контрацепцию (только-только входившую в народный обиход). Это - в любом случае веха.

Крайне интересен как персонаж мне был муж Анны, который настолько умеет во всепрощение и в то, чтобы брать для себя лучшее пусть даже и при странных обстоятельствах, что упоённо воспитывает дочку своей жены от любовника - респект ему за это и уважуха. Мужчина, который не косит от родительских обязанностей, это что-то вроде единорога, а еще и не с родным ребёнком - это вообще памятник герою отлейте, пожалуйста, в граните. И волнует его, что всё это как-то не по христиански, какое образование получат дети и хорошо ли он выполняет общественный долг ну и немного карьера, и вообще в качестве человека шизоидного склада он получился живым и замечательным.
В этом плане Каренин был для меня главным приятным сюрпризом книги, и хотя понимаю амбивалентное отношение к нему Анны, в котором все сразу - и ненависть, к тому что он-де такая машина, не любит не ценит, и предельная идеализация - что он святой. Её жизнь была сломана пусть и не им, но об него. Конечно, она не может к мужу ровно относиться.

Ну и, наконец, в романе живое и объёмное описание нравов времени, из которого понятно, что ничего особенно традиционного в традиционных семейных ценностях-то и нет. Общество и тогда представляло собой причудливую систему сдержек и противовесов, в рамках которой люди как-то пытались быть счастливыми под кирзовым сапогом моногамии в договорных браках. Проблема-то не в том, что у Анны случился роман с Вронским, проблема случилась у Анны с собой самой, когда Вронский к ней начал остывать, и её попытки добиться его любви и безраздельного внимания привели её туда, куда привели.

Мне что, действительно понравился роман? Ну почти.
К сожалению, в романе существует вторая сюжетная линия, линия Лёвина, совершенно душного мужика, который то рассуждает, что медицина крестьянам не нужна да и образование тоже, то он пришел к религии, то не пришел, и вообще сильно напоминает такого деда, у которого особо всём своё совершенно правильное мнение, и он сейчас расскажет всем, как грядки копать, корову доить, ружьё заряжать, варенье варить и т.д.
Говорят, Толстой его писал с себя, забавно, что при этом получился герой, который, судя по отзывам, почти что никому не нравится. Вот выселить бы Лёвина в отдельную книжку! Только кто бы тогда стал читать его совершенно беспросветные и неироничные лонгриды про посевные, продажу леса, пчеловодство и смысл жизни, без кликбейта про роковую страсть-то.

PS: в процессе написания отзыва совершенно случайно выяснилось, что толстовка называется так, натурально, в честь Льва Николаевича. Нёс в общественный дискурс секспросвет, веганил и даже носил худи-оверсайз, когда это ещё не было мейнстримом, получается.