5 Украденное детство

Вот вам забавный факт - изначально я отнеслась к книге с недоверием, скепсисом и предубеждением.Мол, что вы, товарищ Зусак, сможете мне рассказать нового после Ремарка-то? Ответ такой: нового - ничего. Но иные уроки читателю стоит повторять, пока не затвердят накрепко.

Мне не так, чтобы сильно понравились метафоры и авторские описания. Казалось, что их выдает человек с синестезией, когда слышат цвет и нюхают музыку. Но, учитывая, что это Смерть и это дети, будем же лояльны к странном полотну языкового стиля.

Книга написана от лица Смерти, того самого Мрачного жнеца, и этот прием, не скажу, что особо удачный или уместный, или добавляет что-то настолько исключительное, что без него никак. Но интересен один момент, мы знаем, чем закончится книга почти с самого начала. Смерть рассказывает нам заранее, напоминает об этом и постоянно забегает вперед. А читатель восклицает "Но не может же все быть так просто!", наверное, автор делает это специально (иногда - да), наверное, он нас обманывает, чтобы было интереснее (и снова да). Отметьте, что так читатель вступает в спор с автором и с рассказчиком. Спорит со Смертью.

Знаете, ценно, что книга рассказывает не о военных действиях, а о жизни в тылу.Тем более - в тылу врага всего мира. Сегодня нам известно доподлинно, что далеко не все немцы потеряли тогда стыд и совесть, не все были жестоки и безумны. Многие действительно скрывали евреев, помогали им бежать и сочувствовали. Многие убивали, пытали, мучали и сдавали, уверенные в своей пылающей правоте. Большинство просто пыталось как-то прожить через это время и приспособиться, конформистов всегда большинство. Жили, вскидывали руки и надеялись, что им никогда не придется выбирать из двух зол.

Я бы особо выделила способность автора написать детей и детство.Дети настоящие, живые и убедительные. Эпизоды с мирным детством напомнили мне «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна». Сдернули пыльную ветошь и с моих собственных воспоминаний. Поэтому читать, да и знать как война, все войны, крадут детство и калечат, и как дети умудряются украсть у военного времени немного солнечных и беззаботных дней - одновременно грустно и радостно.

Плюс балл лично от меня за снега Сталинграда.

Где же, как не в рецензии под книгой поделиться историей семьи. Моя бабушка родилась в Сталинграде, 1940 год, за год и двадцать один день до начала войны. Она была 15-ой из 16-ти детей, самый младший родился через год и умер почти сразу. Многие умерли еще раньше, в гражданскую или просто младенцами в голод после, а из оставшихся войну пережили трое. Двое старших и моя бабушка.

Прабабушку вместе с младенцем должны были отправить в эвакуацию вскоре после начала военных действий. Но соседка обварила ей крутым кипятком ноги и пришлось остаться. А потом стало слишком поздно бежать. Всю войну они прожили в землянке на Дар-горе, за водой приходилось бегать под бомбами и обстрелом. Дважды их чуть не расстреляли немцы, а один раз маленькую бабушку, чернявую карапузинку, немец пожалел и отпустил.

Прадед - отец бабушки, был уже пожилым человеком, его даже не призвали на фронт. Немцы же брали всех, они согнали людей, остававшихся в черте города и колонной отправили куда-то на работы, как они сказали. Может, просто расстреляли. Прадед сгинул там, в колонне на марше по степи, в ветер и стужу. Не знаю, выжил ли кто-то вообще.

Когда война закончилась, пленные из армии Паулюса восстанавливали город, который сравняли с землей, не осталось почти ничего. На пленных не хватало особо ни продуктов, ни терпения охранников и многих выживших в мясорубке горожан. Но все равно, сталинградцы, порой, жалели немцев, делились своим скудным пайком, куском хлеба, глотком чистой воды. В одном из таких домов, отстроенных пленными, я и прожила все детство и юность.

Бабушка жива, живет в самом центре города, о войне знает множество скабрезных частушек и напевок, но вспоминает, только если ее спросить. Дед мой был звукорежиссером, вместе с коллегой он собрал и смонтировал песни и слова, которые сегодня слышат люди, поднимаясь по ступеням Мамаева кургана к стенам-руинам, Залу Воинской Славы, где горит Вечный огонь и выше, к ступням скульптуры "Родина-мать зовёт!". Работа заняла несколько лет, пришлось лично встречаться с диктором всесоюзного радио Юрием Левитаном и записать его голос. Потребовалось много дублей. Вариант, который сегодня играет у стен, где-то 101-й. Деда уже нет, но запись на Мамаевом кургане играет до сих пор.