4

Сильнейшая эмоция во время чтения – разочарование. Вот прямо то, которое обозначают эпитетом жестокое. А не надо было верить восторженным с придыханием отзывам и покупаться на то, что я и сама – ребенок, выросший без отца, при этом всегда его любивший и искавший его половину своего взрослого сознательного возраста. Ну да ладно, по порядку…

Читаю. Взаимоотношения мачехи с падчерицей при наличии живой матери, разведенной с ее отцом. Настораживающее море помоев на голову этой самой живой матери из уст бывшего мужа и его уже нынешней жены, которая теперь мачеха. Женщина, которая вдруг решила, что имеет право со всей мощью прущего напролом танка искоренять «недостатки» девочки, полученные от материнского воспитания. Моя едущая крыша (не от книги, нет) от предыдущих хвалебных отзывов: никто не видит, что девчонку утюжат по живому, что ломают ей и так надломленную психику? Да-да, маму не защищаю, но за что ребенку достался еще и такой Пигмалион?! Главная мантра этой части книги:

Аля меня радовала.

Ага, тем, что послушно выполняла придуманную мачехой программу превращения провинциальной невоспитанной девчонки в «утонченную московскую леди».

Идем дальше, прочитана уже половина, недоумение все сильнее: «Я» главной героини все разбухает и разбухает, самолюбование и жалость к себе, такой прекрасной и недооцененной со стороны неблагодарной падчерицы замешиваются все гуще. (Девочка-то превратилась во взрослую девушку и теперь сопротивляется давлению, как умеет, грубо и зло.) Жертвы… жертвы… жертвы приносятся тогда, когда о них никто не просит, непрошенное вмешательство в чужую жизнь все неоправданнее. Теряюсь в догадках: может, так и задумано? Может, в конце читателя ждут мудрые мысли о совершенных ошибках? Тогда это вызывающий восхищение прием – вызвать у читателя раздражение такой интенсивности! Показать такой наглядный и яркий пример нездоровых отношений между родителем и ребенком. И тут совершенно не важно, что ребенок не родной, нет в описанных отношениях ничего специфичного, наоборот, классический вариант родительского эгоизма, обвиняющего в эгоизме своего ребенка, типичное «стань таким, как я хочу, ты должна и обязана оправдывать мои ожидания и показывать мне свою благодарность». Здесь надо сознательно остановиться, так как эта часть рецензии грозит стать неприлично длинной…

Дальше...

305-я страница. Наконец-то! Наконец я могу вздохнуть с облегчением: весь этот бесконечный надрыв, все эти причитания, вся тяжелая и душная атмосфера книги вели-таки к осознанию сути проблемы, собственных эгоистичных ожиданий, собственного беспардонного вмешательства в чужую жизнь. И – о, чудо! – даже в кабинет психотерапевта! Рано, как оказалось, радовалась: если выведенный в книге психотерапевт существует в природе, его надо срочно гнать из профессии.

Итоговый вывод, ключевые слова, ради которых, возможно, и задумывалась вся книга (последние слова, сказанные взрослой уже падчерице):

Благодаря тебе и только тебе Маша, придя когда-нибудь ко мне с разговором про то, что она полюбила мужчину, у которого есть дети от другой женщины, на вопрос, как мне себя вести с его детьми, услышит: «Никак. Мужчина твой пусть с ними общается. Но к тебе эти дети не имеют никакого отношения. Их мать – другая женщина».

Вот тебе и мудрые мысли... Занавес, господа, при полном моем ступоре…

Окончательный диагноз: книга, не побоюсь этого слова, вредная, прививающая какие-то совершенно домостроевские стереотипы семейных взаимоотношений. И при этом очень полезная, так как тот, кто будет читать ее трезво, а не через слезы, рожденные сходством личной истории и истории книжной, вынесет проиллюстрированное знание, «как НЕ надо». Спросите, почему такая резкость написанного и хорошая оценка? Ну, так причина вот как раз строчкой выше.

Остался неразрешенным вопрос: вот этот язык, он, так сказать, естественен для автора или просто явился отличной стилизацией под …нет, я не буду произносить вслух, иначе поклонники книги меня совсем размажут)