4.5

Ни за что не взялась бы за книгу с таким названием («Робинзон» Дефо, прочитанный в подростковом возрасте, не впечатлил, а «вариации на тему» тоже малоинтересны), если бы ее автором был не Мишель Турнье, с творчеством которого я познакомилась в прошлом месяце. Первый прочитанный роман автора оставил настолько сильное впечатление, что я была абсолютно уверена: Турнье не просто расскажет эту историю по-новому – это будет интересно, это будет необычно, это будет мощно, это будет не хуже оригинала. Это действительно было интересно, необычно, мощно и – для меня – лучше оригинала.

Если не считать пролог (довольно интересный для читателя с хорошей памятью, а впрочем, его неплохо бы перечитать и после прочтения романа), то судьбы занесенных на необитаемых остров Робинзонов Дефо и Турнье поначалу схожи (хотя и здесь можно найти существенные различия, которые позже приведут к тому, что дорожки этих двух Крузо разойдутся в абсолютно разных направлениях): желание поскорей покинуть остров и тщетная надежда на спасение; затем – попытка утвердиться в этом безлюдном царстве в качестве главного, управляющего: обустройство жилья, земледелие, создание устава острова (свода правил и наказаний за их нарушение); ведение дневника и чтение Библии...

А вот потом... потом с Робинзоном Турнье происходит удивительная метаморфоза. Процесс «дегуманизации» Робинзона, процесс постепенного распада личности человека цивилизованного, углубления в себя, изучения себя, изменение восприятия окружающего мира. И в результате – появление нового Робинзона, нового человека: не христианина – но язычника, не продукта цивилизации – но творения природы, не дитя земли – но дитя Солнца, не зависящего от времени – но контролирующего его.

И в этом, конечно, кардинальное отличие от романа Дефо, где Робинзон – венец человеческой цивилизации, преодолевший все преграды и самосовершенствующийся как человек культурный, человек образованный, человек прогресса. Он подчиняет своим правилам и нормам и весь остров, и спасенного им дикаря Пятницу. Это практически гимн цивилизации, которая победит везде – даже в условиях необитаемого острова. Робинзон же Турнье, напротив, идет не «вперед», а «назад», к истокам, к корням, к естественному. Изменяется его восприятие себя, острова (эта земля становится живым и равноправным человеку существом), религии, культурной и "дикой" жизни, смысла жизни, наконец. То, что вначале казалось мудрым, важным, непреложным – после стало безумным, ненужным, лишним. Всё цивилизованное постепенно отпадает от него, как ненужная шелуха. Словно из куколки – бабочка, появляется на свет Робинзон Турнье, в то время как Робинзон Дефо только всё больше заматывается в кокон цивилизации, кокон правил и ограничений.

Интересны отношения с Пятницей, а именно – их метаморфоза: из «Робинзон-хозяин – Пятница-слуга» в «Робинзон-ученик – Пятница-учитель». Происходит буквальное «столкновение лбами» двух цивилизаций, христианства и язычества, культуры и природы. Здесь и столкновение их в одном человеке, волей судьбы заброшенного на необитаемый остров и тем самым лишенного оценки своих действий кем-либо со стороны, столкновение естественных потребностей и желаний – и норм и правил, навязанных обществом.

И знаете, я больше верю версии Турнье: история его Робинзона кажется куда более правдоподобной, логичной, закономерной. И главное – выбор его Робинзона более естественен; очевидно, что с таким выбором жить на этом острове он будет куда более комфортно и счастливо, чем загнавший себя в рамки герой Дефо. Конечно, это ни в коем случае не умаляет значение романа Дефо – в XVIII веке никакой писатель не мог написать ничего подобного, ведь очевидно, что автор романа «Пятница...» – это человек, знакомый с философией и психологией ХХ века; ХХ век прёт в этом романе отовсюду, несмотря на то, что у Турнье действие происходит в тот же временной период, что и у Дефо. Да и устремления этих двух эпох совершенно разные: верящий в величие цивилизации, радостный в предвкушении новых открытий и достижений 18-й век – и разочарованный, опустошенный, осознавший, что эти достижения могут принести как благо, так и зло, век 20-й. Тем интереснее сравнение этих двух произведений.

А Пятница... О, каким же непредсказуемым оказалось это дитя природы! Что символизирует его неожиданный, нелогичный поступок? И символизирует ли? А может, это лишь прихоть автора? Здесь для меня – тупик. Хотелось бы узнать мысли самого Турнье по этому поводу.

Что касается жанра, то это роман прежде всего психологический и философский (экзистенциальный), но в определенной степени и приключенческий, и религиозный. Возможно, не всё будет понятно читателю, далекому от определенных философский идей, но даже минимума знаний достаточно для того, чтобы получить от прочтения удовольствие и... призадуматься, конечно.