4 От судьбы спасенья нет ... так иль есть?

Жребий назначен человеку еще до его рождения?

Фатализм такого фасона не устраивает мое внутреннее «я», порывисто выступающее за отсутствие заранее продуманной высшими силами программы земного пути. Однако, что такое это «я», если Аннушка уже разлила недавно купленное подсолнечное масло.

Когда я перехожу дорогу, даже по зебре, всегда смотрю по сторонам – я как будто уверен, что ничего не предрешено. Небольшое усилие, которое необходимо приложить для поворота головы, допустим, налево вполне способно продлить жизнь на какое-то время. Оказавшись на другой стороне дороге, живой и целый, можно ли похвалить себя за верное решение или достаточно улыбнуться судьбе, мысленно поблагодарив ее за сегодняшний день?

В романе нет откровенного фокуса на судьбе как таковой, но внимательный читатель способен услышать ее негромкую, но ритмичную (или навязчивую), мелодию, от которой кому-то может стать весьма дурно – ведь, по сути, от нее – судьбы – не скрыться.

Гениальный врач, Павел Алексеевич Кукоцкий, один из центральных персонажей романа, предъявляет много требований к себе, демонстрируя тем самым высшую степень благородства – и сложные роды примет, и бедной пациентке едой поможет, медицинскую науку вперед двинет, а еще и лагерникам часть зарплаты отправит. Тем временем на дворе 1930-1960-е гг.; честное слово, Павел Алексеевич словно карму отрабатывает.

Семейное счастье свое он решает найти через брак с бывшей пациенткой, не способной больше к деторождению, чью жизнь чудесным образом спасает. Ладно бы остановиться Павлу Алексеевичу, но красоту души просто так ведь не вырастишь, поэтому добродетель его приводит к удочерению девочки из социального класса пониже, мама которой закончила свой земной путь после криминального аборта.

Святость в мыслях и действиях, которые только у бездушного человека не вызовут одобрительного кивка головой, однако не приводят гениального врача к, казалось бы, закономерному финалу. Все равно есть условный Зевс, который вершит закон и управляет судьбой людей.

Одна фраза способна уничтожить все непорочное, накопленное за годы жизни? Людмила Улицкая считает, что да. В романе обижена женщина, а мужчина наказан. Причем Павел Алексеевич наказан очень жестоко – нанесен удар по самому драгоценному – его близким.

Может быть, я все не так понял? На самом деле маленький идейный спор между супругами, приведший к невозвратным тяжелым последствиям, это всего лишь происки судьбы. Акценты поставлены не на взаимоотношениях между женщиной и мужчиной, а на ... совершенно другом. Людмила Улицкая создала многогранное произведение – тут вам и семейная сага, и религия, и философия жизни и смерти, символизм, и ... конечно же, повторюсь, судьба. Почему-то снова приторно горькая на вкус.

Казус Кукоцкого однозначно требует индивидуального читательского решения.