5

В прошлом году «Азбука» выпустила новое издание классика мистической литературы Элджернона Блэквуда. К сожалению, только в мягкой обложке, но я сразу же приобрел, разумеется. В книгу вошли три повести и десяток рассказов, с которыми и буду потихоньку знакомиться.

«Вендиго» — повесть из тех, которые сейчас обычно относят к категории «тихого ужаса / quiet horror». Любопытно, что нынче вообще возникла необходимость выделять хоррор, где нет постоянного ураганного действия и всякого там кровь-кишки-растридварасило, как нечто отдельное и необычное. Ви лив ин сосаити, да уж... %)

Я бы охарактеризовал это как смесь Джека Лондона и Говарда Лавкрафта, если брать для сравнения других авторов начала 20 века. Хотя это очень грубое сравнение, поскольку стиль не похож ни на того, ни на другого. Группа охотников в бескрайних лесах канадского севера сталкивается с необъяснимыми событиями, которые заставляют вспомнить индейскую легенду о вендиго – злом духе, что проносится порой в небе над лесной чащей и заманивает путников навстречу погибели своим чудовищным голосом, а иногда и являясь к ним в человеческом обличье.

Мне очень понравилось, вещь атмосферная и местами жутковатая. Интересное сочетание психологизма и пейзажных зарисовок. Финал не дает однозначного ответа, что это было: то ли мистика, то ли некое коллективное помешательство под непредсказуемым влиянием первозданной природы (много есть реальных феноменов причудливых искажений психики городского человека при нахождении в столь бесконечной и дикой глуши).

Если принять сверхъестественную версию, то интересно заметить, что местное «зло» — оно как бы и не злое по сути. Это настолько чуждая и непредставимая сущность, что имеет вообще перпендикулярное отношение к человеческим понятиям морали, свободной воли и поведения. В отличие, кстати, от лавкрафтианских божеств и созданий, которые тоже постулируются как «высшие» и непостижимые, но все-таки очевидно злонамеренные (как правило). Здешняя НЁХ – как бы и вообще непонятно чего хочет, да и хочет ли вообще чего-нибудь, или просто олицетворяет необъятность вечной природы. Есть достаточно страшные сцены, которые на удивление живо описаны, и слегка старомодный язык повествования ничуть не уменьшает их эффекта.