4

Лебединая песнь побеждённых - именно так. Не рык, не плач, не ругань, а просто песнь поколения и класса, целого пласта людей, которые знали, что обречены, и долгие годы жили с ожиданием неминуемого, жестокого, безжалостного и несправедливого конца. Как и читатель этой книги уже по предисловию понимает, что всё кончится плохо, и с первых же страниц готовится к страшной развязке, сохраняя в памяти редкие моменты счастья. Запоминая героев именно такими: старающимися радоваться уже просто тому, что живут и они есть друг у друга, надеющимися даже в условиях безнадёги прокормиться честным трудом, урвать хотя бы кусок спокойствия, даже если он - иллюзия, надеяться не на что, карма не сработает, а твоя пуля уже лежит в стволе.

Это история о тяготах жизни русской интеллигенции и аристократии в 30-х годах, о зверствах власти, об атмосфере стукачества, вульгарности, грубости и жестокости, в которой приходилось выживать и находить себе применение, не теряя воспитания, чувства такта и не предавая свою культуру. О поиске своего места, о тонкостях любви, когда все вокруг поломаны и покорежены войной. О потребности иметь в жизни какую-то цель, особенно если тебе семнадцать и ты уже заочно враг народа, потому что посмел родиться не в той семье. Чем больший нажим, тем больший протест, как известно, он рождает.

Олег Дашков, офицер и человек чести, которому (не) повезло не умереть вовремя, вместе со всеми уходящими в вечность рядом крестов на поле. Великолепная, просто невероятная Елочка, проживающая всю боль своей родины, стоя прямо и с яростью смотря в суть вещей, лелея своё разбитое сердце, но имеющая достаточно великодушия, чтобы не ранить никого его острыми гранями и не давать им перерезать нить чужой любви. Ася, которая максимально далека от моего типажа прекрасной дамы, но, надо отдать должное, её доброту, её свет и её таланты взращивали для совсем другой эпохи. Будь у неё другие учителя, она была бы успешнее, обеспеченнее, но потеряла бы широту и поразительное величие души, перед которым склоняют голову даже такие циники, как я.
Мика - идеалист, колючий подросток и при этом в нём невозможно убить джентльмена. Человек, которому хочется испить из источника вечности и обрести поддержку чего-то высшего, сокровенно-важного. Нина, хотевшая всего-то навсего семью, даже если это значит похоронить свою одарённость, а вместо этого раскопавшая в себе голос, тащившая себя и брата, пусть на картошке с селёдкой, но успешно. Вячеслав, ни разу не аристократ, верящий в светлое и лучшее, в вылизанную идею равенства и братства, не имеющую ничего общего с жестокой реальностью правления Сталина... Все эти люди стремились к простому и понятному: к жизни, к возможности работать и зарабатывать свой хлеб, не идя на сделки с совестью. Они хотели бы вписаться в новый мир, не строили заговоров и не были ему врагами, но у них не было ни шанса, работа стала действительно привилегией, всем остальным - смерть.
И только Елочка, самая озлобленная, мечтающая об огне, о ярости в глазах своих сограждан, самая откровенная и бесстрашная, невидимой чёрной овцой ходит среди стада, не сделав никому зла, но безумно везучая во времена, когда достаточно было мыслей, чтобы лишиться всего. И сердце замирает: кажется, если она оступится, если хоть раз позволит себе страх, её тут же обнаружат, схватят и уничтожат.

Часто в рецензиях упоминается заносчивость, снобизм этих людей, мне же это кажется гордостью, с ней их воспитывали, это их моральный позвоночник, его нельзя согнуть под углом, к которому он не привычен. Неприспособленность к жизни - тоже последствия воспитания, благородная дама не помыслит нарушить приличия, ей это запрещено. Офицер не сможет врать и изображать из себя того, кем он не является. Это их беда, их слабость, но разве это повод для ненависти? Их жестокие слова в адрес пролетариата? Ещё бы! Они пропитаны болью, их травят с собаками, они даже веру свою потеряли, насмотревшись на творящийся ужас, любовь к врагам своим - это уже не про них. Обычные же люди, которые не причинили им зла, не встречали от них неуважения, а те, кто был близок, считались семьёй наравне со всеми.
Антисемитизм? Ха, да если бы они были его источником... Как только не осталось "контры", которую можно растерзать, принялись в Союзе за евреев, ничего не изменилось. И вспоминается такое точное:

Когда нацисты хватали коммунистов, я молчал: я же не был коммунистом.
Когда они сажали социал-демократов, я молчал: я же не был социал-демократом.
Когда они хватали членов профсоюза, я молчал: я же не был членом профсоюза.
Когда они пришли за мной — заступиться за меня было уже некому.

Прошло сто лет, огромный срок, а предубеждения по поводу евреев распространены и сейчас, даже в моём окружении, у моей родни, среди которых ни одного "белого", никого не ссылали, а кое-кто из предков сторожил тех самых "пятьдесят восьмых", слишком воспитанных и родовитых для нового времени (или общавшихся, вот же ужас, с кем-то из таких). И всё равно я с ужасом слышу откровенно антисемитские высказывания, которые произносятся совершенно спокойно, потому что так оно принято, оно привычно, всегда во всём можно обвинить евреев, никто косо не посмотрит и башню, вот её - тоже они... А как раз самые культурные, самые интеллигентные из окружения - первые ростки здравых мыслей, отсутствия разделения по национальному признаку и даже искреннего восхищения теми особенностями (например, семейственность), которым нам следовало бы научиться у евреев, переняв лучшее от соседей.
Кажется, смерть аристократии не сработала и проблема лежала глубже?

Все эти Дашковы, Бологовские, Огарёвы - просто продукт своего времени и своего бекграунда. Они не святые, но и не демоны уж точно, они с поколениями могли бы измениться, научить хорошему и самим научиться, но их задушили, не дав развиться, уничтожив наследие десятков поколений: ценности, лучшие умы, архивы истории, обычаи - всё ушло безвозвратно. И нам остаётся только завидовать Англии, где какой-нибудь паб открылся ещё в 17 веке, а многие люди могут проследить свою линию вплоть до Вильгельма Завоевателя и его книги Страшного суда. И они, эти люди, не помешали государству аккуратно отставить монархию в сторону, дав всем равные права и возможности.
Видимо, проблема была действительно не в них.